Полина Дашкова - Херувим (Том 2)

— Что случилось? — заговорил он по-русски, хлопая мутными глазами. — Почему меня связали?

Николай вполголоса перевел.

— Не надо, я могу сам. Развяжи меня, — спокойно произнес Стас и вежливо добавил по-английски: — Пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит?

— Вы вели себя агрессивно, разбили лицо вашему другу, — мягко объяснила врач.

— Я? Не может быть. Я ничего не помню, — глаза его округлились, недоумение было совершенно искренним.

В гостиной повисла тишина. Все смотрели на бледное удивленное лицо больного и не видели в нем никаких признаков безумия.

— Хорошо, — прервала молчание врач, — расскажите, что вы помните. Как вы провели вечер и часть ночи?

— Я провожал родителей в аэропорт. Они улетели в Москву. Мой отец тяжело болен. Господин Илиади недавно привозил к нему онколога.

Врач перевела взгляд на Илиади, тот молча кивнул.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросила врач.

— Несколько дней назад я попал в автокатастрофу, чуть не погиб. На горной дороге на меня ехал огромный грузовик. Мой мотоцикл сорвался в пропасть, я успел спрыгнуть в последний момент. Мне показалось, что в кабине грузовика рядом с шофером сидела женщина, которую я встречал раньше в Москве. Я знаю, что она опасная авантюристка. Сегодня в аэропорту я увидел похожую женщину, у меня сдали нервы, я бросился к ней и попытался выяснить, кто она. Но потом понял, что ошибся.

Врач вопросительно взглянула на Николая и тот кивнул, мол, пока все правильно.

— Что было дальше?

— Я вернулся домой из аэропорта. Я очень плохо себя чувствовал, во-первых, из-за отца, во-вторых, до сих пор не могу опомниться после недавнего стресса в горах. Пожалуйста, развяжите меня, мне очень неудобно так сидеть.

— Вы обещаете вести себя спокойно? — спросила врач.

— Да, конечно.

Она кивнула Николаю, тот неохотно принялся распутывать узлы. Оказавшись на свободе, Стас пошевелил плечами, потер запястья.

— Так что же было дальше? Что вы делали, когда вернулись домой из аэропорта?

— Не помню, — Стас тяжело вздохнул, — честное слово, какой-то провал. Наверное, я лег спать.

— Мне кажется, вы говорите неправду, — ласково заметила врач, — не волнуйтесь, никто не станет вас осуждать. Мы все понимаем, что вам пришлось пережить сразу два тяжелых психических стресса. Мы также понимаем, что вам неприятно и стыдно вспоминать свой срыв. Сейчас я сделаю вам укол и вы успокоитесь. Хорошо?

— Да, конечно, — вяло согласился Стас и еле слышно пробормотал по-русски. — Убивать меня невыгодно. Этим сукам надо другое.

— Что он сказал? — тревожно спросила врач. Грек плохо расслышал и перевел несколько иначе.

— Вам кажется, кто-то хочет вас убить? — спокойно поинтересовалась врач и открыла свой чемоданчик.

— В Москве меня действительно хотели убить, — объяснил Стас с тяжелым вздохом, — к днищу моей машины прицепили взрывное устройство. Потом застрелили моего шофера.

— Все правильно, — тихо подтвердил Николай, — именно поэтому он остался здесь и не улетел в Москву с родителями. Здесь он в безопасности.

Врач надломила ампулу, наполнила одноразовый шприц бесцветной жидкостью и попросила Стаса повернуться на бок. Укол оказался болезненным и Стас застонал.

— Ну вот, сейчас вы спокойно заснете. Здесь вам ничего не угрожает. Вы хотите остаться на этом диване? Или вас проводить в спальню?

— В спальню, — кивнул Стас, — в свою комнату хочу, здесь неудобно мне.

— Я провожу его, — Николай поднял его за локоть, увел, уложил в постель.

— Очень больно? — спросил Стас, глядя на его разбитую скулу.

— Да уж. Чувствительно, — кивнул Николай, — главное, зуб жалко, — он оттянул губу и показал осколок.

— Ты уж извини, брат. Сорвался я, довели меня, — пробормотал Стас, пряча глаза, — больше такое не повторится. Ты греку и врачихе этой дай побольше.

Николай кивнул и накрыл его одеялом.

— И зуб себе вставь за мой счет.

Когда Николай вернулся в гостиную, Илиади и врач пили кофе, который успела сварить для них Оксана. Налить пришлось в антикварные серебряные чашки. Генеральша ими очень дорожила и не разрешала использовать, но другой посуды в доме не осталось.

— У него реактивный психоз, — стала объяснять врач, — не совсем типичные проявления, обычно люди в таком состоянии не буйствуют, а, наоборот, замыкаются в себе. Однако бывает по-разному.

— Так он нормальный или сумасшедший? — уточнил Николай.

— Как вам сказать? Это пограничное состояние. Вы умеете делать внутримышечные инъекции?