Полина Дашкова - Херувим (Том 2)

Именно с этого она и начала разговор с полковником. Они встретились в маленьком подвальном ресторане неподалеку от клиники. Райский уже ждал ее за столиком, сверкая очками в полумраке.

— Объясните мне, почему этот ваш бандит творит, что хочет, а вы, такой умный и сильный, обвиняете в собственных проколах меня и моего ребенка? — спросила она, усевшись за столик.

— Здравствуйте, Юлия Николаевна. Что вы будете есть? — Он улыбнулся, снял очки, потер переносицу. — Здесь неплохо готовят свинину на вертеле. Очень рекомендую.

— Спасибо. Я не ем мясо на ночь, — сердито рявкнула Юля и достала сигареты, — и вообще я пришла не ужинать, а выслушать ваши объяснения.

— Ну в таком случае предлагаю стейк из семги, — Райский щелкнул зажигалкой, — я, честно говоря, страшно проголодался и с вашего позволения поем, — он кивнул официанту, заказал для себя свинину, для Юли семгу и еще кучу всяких закусок и салатов.

— Как дела у моего пациента? — спросила Юля.

— Нормально. А что конкретно вас беспокоит?

— Все! — Юля уставилась на полковника в упор, не моргая.

— Нет уж, давайте, пожалуйста, конкретней, — он растянул губы в неприятной улыбке.

Юля смутилась, почувствовала, что краснеет. Она собиралась говорить вовсе не об этом, вопрос о Сергее просто сорвался с языка, и реакция Райского ей совсем не понравилось. Хорошо, что в ресторане был полумрак и он не заметил, как запылали ее щеки.

«Дура! — рявкнула она про себя. — Быстро снимай тему. И больше с этим не лезь!»

— Я обычно держу своих пациентов под контролем в течение полугода, особенно после таких серьезных операций, — поспешно объяснила она. — А вообще, должна признаться, с тех пор как я познакомилась с вами, Михаил Евгеньевич, меня беспокоит все. Вы с удивительной легкостью манипулируете людьми, словно это не люди, а какая-нибудь аппаратура. Но за аппаратуру вы хотя бы несете материальную ответственность.

— Не несу, — Райский помотал головой и улыбнулся, уже нормальной, спокойной улыбкой, — я не несу ответственности. На это есть технический отдел. А вот за людей, которые задействованы в моей работе, я отвечаю. И за вас, Юлия Николаевна, и за вашего ребенка.

— О, это радует, — Юля загасила сигарету и тут же взяла следующую, особенно радует, что в вашей работе задействован мой ребенок.

Официант принес закуски и пока он расставлял их, они молчали. Райский нацепил свои очки и сквозь них жег взглядом Юлю.

— Держите себя в руках, Юлия Николаевна, — произнес он чуть слышно, когда удалился официант, — у вас нет никаких оснований для паники. Просто вашей дочери не следовало садиться в машину к незнакомому человеку. Это азбука. У меня двое детей, мальчики, и я учил их подобным вещам лет с четырех. Еще раз повторяю, вам и вашему ребенку совершенно ничего не угрожает. Вот, попробуйте этот салат из каракатицы, давайте я положу вам. И успокойтесь, успокойтесь наконец. Я все держу под контролем.

— Но как же вы держите под контролем, если не можете его поймать?

— Да, нам очень сложно его поймать, — кивнул Райский и принялся за салат. Наша структура довольно серьезно изменилась за последние десять лет. Наши спецподразделения разогнали в девяностом. В девяносто втором наши секретные архивы были разгромлены дудаевцами, мы лишились всей своей агентуры на территории Чечни. Мы практически безоружны. Внутри структуры несусветный бардак, лучшие наши офицеры уходят в частный охранный бизнес, а те, что остаются, становятся слабыми и ненадежными, поскольку получают мало.

— Ох, бедненькие, — покачала головой Юля, — так что же вы тогда беретесь за непосильный труд? Разве вы можете отвечать за свои действия в такой тяжелой ситуации?

— А некому больше, — вздохнул Райский и промокнул губы салфеткой, — кроме нас некому. Ладно, хватит. Ешьте салат. И не надо на меня бочку катить. Сами виноваты. Если бы вы более подробно посвящали меня в ваши задушевные беседы с Анжелой, мне было значительно легче оградить вас от неприятностей.

Юля отложила вилку и рассмеялась. Смех получился нехороший. Почти истерика. Райский подождал немного, потом протянул ей стакан воды. Она благодарно кивнула, выпила залпом и успокоилась.

— Вы же и так все слушаете, — произнесла она хрипло, — мы разговаривали в ее палате и в моей машине. Не сомневаюсь, что записано каждое слово. Или ваши «жучки» в таком же плачевном состоянии, как вся ваша система?

— Почему вы не сказали мне, что вам стало известно имя объекта «А»? — спросил он так тихо, что она не услышала, но поняла по губам.