Наталья Солнцева - Красный лев друидов

– Я ее бросил...

У доктора глаза полезли на лоб от такого заявления. Он сдвинул на край стола книги и со стуком поставил чайник на свободное место.

– Неужто вы наконец прозрели, Ольшевский? Революционные массы вот-вот затопят Россию, а вы зарылись в бумажки! Кстати, в прошлый раз вы задали мне дурацкий вопрос о магнетизме...

– Плевать на магнетизм! Зачем приезжала эта дама, Sworthy?

Варгушев был прилично образован. Выходец из дворян, он получил добротное домашнее образование, прежде чем поступил на медицинский факультет.

– Sworthy! Хм... забавное имя... Она креолка?

– Понятия не имею.

– У вас с ней роман?

Ольшевский со стоном поднялся и сел, с упреком глядя на доктора. Роман! А ведь он почти угадал... У него вдруг появилась потребность поделиться с кем-то своими душевными переживаниями.

– Я недавно ходил на Кузнецкий за книгами и встретил там одну старушку...

Варгушев умел слушать, не перебивая, – в молодости ему прочили карьеру священника. Но склонность к естественным наукам оказалась сильнее. История с «письмами из шкатулки» не произвела на него должного впечатления.

– Вам наверняка всучили подделку, Ольшевский.

– Нет! Я разбираюсь в таких вещах! Уж поверьте. Сам вид бумаги, чернил, стиль и построение фраз... ошибка исключена. Это подлинники! Хотите, я дам вам прочитать их?

– Боюсь, я не так хорошо учил английский. Мой гувернер был французом.

– Я перевел текст... вот...

Он протянул доктору тетрадь, не стыдясь своих заметок на полях. Пусть сосед проследит за ходом его мысли, выскажет свое мнение... Ему хотелось обсудить послания Sworthy с кем-нибудь близким, кто отнесется с этому с пониманием и не поднимет его на смех. Варгушев только прикидывался циником. На деле он имел романтическую и увлекающуюся натуру, такую же, как у Ольшевского. Они бы не сошлись, будь у них разный взгляд на вещи.

– Давайте, дружище, – согласился доктор. – Вы меня заинтриговали!

Он замолчал и углубился в чтение. Ольшевский волновался, как будто это был его дневник, где выставлялись напоказ все его оголенные чувства и страсти. Он напряженно следил за реакцией доктора, за каждым движением его лица, жестами и издаваемыми им звуками. Варгушев вздыхал, покачивал головой и складывал губы трубочкой.

Молодой человек затаил дыхание. Что скажет доктор по поводу Sworthy? Не разочарует ли она его? Все-таки, он старше и успел перегореть – как в отношении прекрасного пола, так и в отношении приключений.

– Занятно... – обронил Варгушев, откладывая тетрадь. – Весьма занятно! Судя по вашим заметкам, вы пришли к выводу, что предметом поиска этой Sworthy были Брюсы? Но помилуйте... они же не прятались!

– Да, не прятались, – торопливо признал Ольшевский. – Они прятали!

– Что, позвольте узнать?

– В этом как раз вся загадка... В этом тексте автор употребляет слово «утраченное». Вы понимаете?

– Признаться, не совсем... – Доктор откинулся на спинку дивана и уставился на собеседника. – Брюсы, Брюсы... Самый знаменитый из них – граф Яков Брюс, любимец Петра Великого. Его считали чернокнижником и распускали о нем нелепейшие слухи. Про Сухареву башню, например... будто именно там колдун замуровал некую «Черную книгу», которую по сей день ищут. Еще ему приписывали разные фокусы, типа, оживления умерших... тьфу! В наш просвещенный век смешно верить в подобный вздор!

Филолог нетерпеливо дернул подбородком:

– Я объясню. Упоминаемый в письме человек, которому звезды предсказали скорую смерть, – это Вилим Брюс, отец братьев Романа и Якова, которые оба служили в потешных полках юного Петра. Несколько позже он погибнет под Азовом в чине полковника... я проверил. Значит, речь идет о 1681 или 1682 годах, поскольку самый старший Брюс, отец Вилима, умер в 1680. А Sworthy пишет, что он скончался незадолго до ее приезда в Москву. Исходя из этой логики, после гибели Вилима Брюса остались бы только Роман и Яков... Одного из них женщина решается уничтожить. Полагаю, Якова! Роман Брюс не обладал ни характером, ни способностями брата, именно он, последний отпрыск шотландской фамилии, мог выдать некую тайну...

– Фантазии, Ольшевский! Вы увлекаетесь и придумываете то, чего нет и не может быть в этих письмах.

Но молодой человек проигнорировал выпад соседа.

– Однако все ее надежды рухнули! – продолжал он. – Каким-то образом все сорвалось, и она рассталась с жизнью. Ее убили... или она сама покончила с собой, убедившись, что партия проиграна. У нее хватило бы на это духу!