Джек Хиггинс: Полночь не наступит никогда

- Такое может случиться с каждым из нас, сэр, - сказал Хаммонд. - И, насколько я знаю, он сам неофициально напросился участвовать в этом Албанском деле.

Мэллори кивнул.

- Да, это так, хотя результат был для нас очень важен.

- Что же там произошло, сэр?

- Последний раз я посылал Шавасса в Албанию установить контакт с теми, кто еще поддерживал там партию Свободы. Ему пришлось туго. Едва выкарабкался, и я дал ему отпуск. Там у нас была девушка в отделе S2 в Риме - Франческа Минетти. Отец - итальянец, мать - албанка. Она уговорила Шавасса переправить ее из небольшого итальянского порта Матано в Албанию. О ней говорить не будем, но Шавасс попался на удочку.

- Он сошел с ума!

- Не было причин не верить ей. Она ведь работала в Бюро уже несколько лет. Я сам назначал ее. Она всех нас обманула.

- Вероятно, двойной агент?

- Вот именно. Поэтому албанцам было достаточно легко добраться до Шавасса, и это им почти удалось.

- Что с девушкой?

- О, она получила, что положено, но до этого сумела пырнуть его ножом. Чуть не прикончила.

- Было расследование?

Мэллори покачал головой.

- Нет, в своем доме мы и сами можем навести порядок. Обещаю, что никаких Минетти больше не будет. - Он тяжело вздохнул и стряхнул пепел в пепельницу на столе. - А Шавасса жаль. Самый способный агент в отделе, который я возглавляю вот уже пятнадцать лет. Я даже лелеял надежду, что он проживет достаточно долго, чтобы занять мое место, когда придет время.

- Извините, сэр. Я этого не знал, - ответил Хаммонд.

Мэллори подошел к шкафу, плеснул себе виски.

- Впервые я столкнулся с ним в 1955-м. Он был тогда преподавателем в университете - доктор филологии, современные языки.

Сестра его друга вышла замуж за чеха. После войны ее муж умер.

Она хотела вернуться в Англию, но коммунисты не выпустили ее из страны.

- И Шавасс решил ей помочь?

Мэллори вернулся к столу.

- Наше правительство помочь не могло, а так как Шавасс владел языком, он решил действовать неофициально.

- Наверное, было очень трудно, особенно для новичка.

- Как ему удалось, не знаю, но удалось. Он лежал в госпитале в Вене, где приходил в себя после ранения, и я решил взглянуть на него. Самое интересное в нем, наверное, то, что он называет "чувство языка". Вы же знаете, как некоторые люди запоминают кубические корни или всю жизнь помнят то, что когда-то прочли. Вот так и у Шавасса блестящие способности к изучению языков. Впитывает их как губка, без всяких усилии.

- И он стал работать в Бюро?

- Не сразу. Сначала это его не заинтересовало. В следующем семестре он вернулся в университет. Как раз на рождественских каникулах он зашел узнать, остается ли в силе мое предложение.

- Он пояснил, почему передумал?

- В этом не было нужды.

Мэллори взял из ящика слоновой кости еще одну турецкую сигарету, аккуратно вставил ее в мундштук из жадеита, его единственное пристрастие.

- У Пола есть все, что необходимо хорошему агенту: чутье, изобретательность, блестящий ум, здравый смысл, а это не часто встречается. К тому же у него есть готовность убивать - качество, которое отсутствует у многих, заставляя колебаться даже в очень трудной ситуации.

- Поэтому он решил, что ему нужна более активная жизнь.

- Что-то вроде этого. Думаю, приключение в Чехословакии позволило ему открыть в себе качества, о которых раньше не подозревал: любовь к расчетливому риску и, главное, желание помериться силами с противником. Преподавать французский и немецкий в старинном университете - дело скучное.

- Но это же было около десяти лет назад? - Мэллори кивнул.

- Признаюсь вам, Хаммонд, я был бы счастлив иметь такого же агента взамен.

В дверь осторожно постучали, и Джин Фрейзер положила на стол пухлый конверт.

- Медицинское заключение о состоянии Пола Шавасса, сэр. Врачи говорят, что минут через пятнадцать он освободится.

Мэллори посмотрел на конверт и вздохнул.

- Хорошо, я сразу же приму его.

Джин уже направлялась к двери, когда он мягко добавил:

- И еще, мисс Фрейзер, я не хочу, чтобы нас беспокоили, ни по какому поводу. Понятно?

Она вышла, и Хаммонд поднялся.

- Что-нибудь еще, сэр?

Мэллори отрицательно покачал головой.

- Это мое детище, Хаммонд. Увидимся завтра утром.

Дверь открылась, впустив на мгновение легкий ветерок. Мэллори задумчиво посмотрел на конверт и с трудом заставил себя собраться. Такая сентиментальность до добра не доводит. Он надел очки и принялся изучать документы.

* * *