Николай Андреев - Убейте прохожего!

– Хотя, честно говоря, до твоего звонка я думал наоборот.

Игорь рассмеялся. Сказал, что на маму большое впечатление произвело то, что он, папа, оказался единственным, кто сумел вырваться из лап Демиурга, а также его, папы, замечательное выступление по телевизору в передаче дяди Никиты.

Романова совершенно не интересовало мнение Элеоноры, которое никогда не совпадало с его собственным, и всегда, сколько помнил, противоречило здравому смыслу.

Он перебил Игоря и спросил: смотрел ли он эту передачу сам.

Оказалось: нет. Как раз в это время Игорь ехал на троллейбусе во Дворец спорта, где должны были убить известного в городе человека, и передачу, вышедшую в эфир за час до начала хоккейного матча, видеть не мог.

– А мама смотрела. И ей так понравилось, так понравилось! А особенно, как ты себя вел. Мама рассказывала: ты был такой солидный, говорил такие умные вещи, как, например, про ценности, которые мы потеряли, и даже цитировал кого-то по памяти… Словом, мама – в абсолютном восторге, а ты – в полной амнистии!

Заливаясь счастливым смехом, Игорь еще долго говорил о маме и о понравившейся ей передаче, а Романов, сидя на кровати, глядел себе под ноги и думал о том, что плохо, если изменение отношения мамы к папе для Игоря значит больше, чем для мамы. И уж совсем никуда не годится, если для папы оно не значит вообще ничего.

«В отличие от меня и от Элеоноры, Игорек, должно быть, надеется на то, что мы еще будем жить вместе, как все нормальные семьи… Бедный ребенок!»

Поговорив с сыном, Василий засобирался домой. Собрал вещи, занял у Никиты денег и еще раз поблагодарил Малявиных за доброту и ласку.

Наталия в ответ махнула рукой, дескать, о чем ты говоришь, и предложила остаться, погостить еще несколько деньков.

– Ну, куда ты пойдешь? – спросила она. – Посмотри на себя в зеркало – на тебе же лица нет. Одно не общее выражение!

– И то правда! – поддержал ее Никита. – Оставайся, Вась! Посидим-поговорим, выпьем вечерком, если захочешь, а не захочешь вечерком – можно будет пораньше организоваться. И потом… нельзя тебе идти домой – в твоем районе сегодня Демиург балует.

Романов улыбнулся. Снисходительно похлопал Никиту по плечу и сказал о том, что как раз сегодня ни им за него, ни ему за себя опасаться нечего, поскольку…

– Убивать-то будут милицейского начальника или криминального авторитета!

Будут убивать милицейского начальника или криминального авторитета!

Большинство горожан восприняли это известие, как прямое приглашение посетить центр города, где, по общему мнению, вечером четвертого марта должно состояться продолжение увлекательного реалити-шоу с участием Демиурга, его тайной жертвы и лучших сил милиции. В ожидании представления зрители со всех районов города рекой стекались к бульвару Карла Маркса и там, смешавшись, распадались на два потока, один из которых двигался на север – до здания ФСБ, а другой на юг – к Центральному рынку. Так же, как на площади перед Дворцом спорта три дня назад, люди на бульваре спорили, смеялись, травили свежие анекдоты про маньяков и, не стесняясь, вслух считали звездочки на погонах многочисленных милиционеров. Всех занимал вопрос, начиная с какого офицерского звания милиционера можно считать начальником? Кто-то высказывал мнение, что любой, имеющий в непосредственном подчинении хотя бы одного курсанта школы МВД, вправе называться таковым, кто-то говорил о командире роты, однако большинство склонялось к тому, что милицейским начальником в ранге трехпалубного корабля может являться только офицер в звании полковника и выше.

То ли от холодного ветра, насквозь продувавшего шинели, то ли от мысли о возможном столкновении с Демиургом в темном переулке, милиционеры поеживались, но держались молодцом: в конфликт со звездочетами не вступали и высказывать им свои соображения по поводу того, кто является их начальником, не препятствовали.

Впрочем, в толпе было много и тех, кто ничего не считал, ни о чем особо не думал и увидеть то, как Демиург будет убивать милицейского начальника или криминального авторитета, не рассчитывал. Эти люди пришли на бульвар главным образом оттого, что там было весело. Неторопливо прогуливаясь от Центрального рынка до здания ФСБ, они всем своим видом показывали окружающим: мы-де, в отличие от вас, наивных, знаем – ничего интересного здесь не произойдет – Демиург не такой дурак, чтобы действовать открыто на виду у милиции. А пришли мы сюда лишь затем, чтобы и ему, Демиургу, и ей, милиции, было перед кем стараться.