А передача шла мрачная - о преступности. Плотный, с проседью, генерал в милицейской форме холодно, с профессиональной отстраненностью называл бешеные проценты роста числа убийств, ограблений, мошенничества, назвал Россию новым мировым центром переброски наркотиков из "золотого треугольника" и Афганистана в Европу, но комментатор, худенький мужчина в очках, неожиданно прервал его и сообщил, что свежая пленка, которую они только что получили, смонтирована. Генерал обиженно замолчал, а на экране вместо его поджатых губ появилось шоссе. На нем красиво друг за дружкой стояли две новенькие, отливающие лаком иномарки с распахнутыми дверцами. Камера обогнула переднюю из машин, заглянула в ее салон, и Майгатов напрочь забыл о телефоне.
С экрана на него в упор смотрели злые, недовольные глаза Степных, и только струйка крови, застывшая на виске, подсказывала, что эта злость навеки оледенела в мертвых зрачках.
- Мы находимся на Ленинградском шоссе, - влез в объектив маленький светловолосый журналист, поеживающийся на холодном ветру. - Полчаса назад здесь произошло жуткое убийство. Сейчас мы узнаем подробности.
Лейтенант-гаишник с луженым, багрово-синим лицом вытянулся, насколько позволял полушубок, по стойке "смирно" и испуганно зашевелил фиолетовыми губами:
- Настоящим докладываю, что при следовании по Ленинградскому шоссе двух автомобилей марки "Мерседес" и "BMW" первая из них, то есть "Мерседес", совершила столкновение с "Москвичем-ИЖ". Рядом оказалась патрульная машина ГАИ. В столкновении виноват был нерасторопный водитель "каблучка", то есть, извините, "Москвича", не справившийся с управлением на обледенелой трассе. Когда инстпекторы ГАИ подошли к иномарке для выяснения обстоятельств и засвидетельствования факта имеющегося дорожно-транспортного происшествия, то оказалось, что они - не инспекторы...
- Поясните подробнее, - журналисту уже надоел ветер, он бил ботинком об ботинок, а гаишник рассказывал так долго и так нудно.
- Ну, они выхватили из-под полушубков и прочего автоматы и пистолеты и в упор расстреляли всех лиц, находящихся в обеих машинах. Это я, правда, сам не видел, но один водитель, который мне и сообщил о факте происшествия, рассказал так. Стрельба велась в головы, поэтому смерть у всех наступила мгновенно, кроме одного товарища, который должен выжить. Мы вызвали "скорую" и отправили его в реанимацию.
- Известны фамилии потерпевших?
- Я - не следователь, но, видимо, их еще нельзя оглашать. Бригада прокуратуры должна вот-вот прибыть на место происшествия и тогда...
- И все-таки мы не можем утаить, - решил блеснуть осведомленностью журналист, а, может, заодно и отделаться от нудного гаишника, и побыстрее спрятаться от ветра в кабину останкинского "РАФика". - Среди погибших кандидат в депутаты Государственной Думы, известный предприниматель Михаил Степных. А единственный оставшийся в живых, тяжело раненный в голову - это некий господин Бурыга, по документам - офицер Черноморского флота.
Камера опять бесцеремонно заглянула в кладбище в салоне "Мерседеса", и Майгатов разглядел не только Степных, но и находящихся справа от него Анну и Серова. Анна сидела странно, боком, словно хотела собой закрыть Степных, но не успела. А Серов сжался в комок, уронив голову на плечо и рассматривал холодным потрясенным взглядом, может быть впервые увиденную у себя перхоть. А рядом с мертвым водителем, будто бы крепко засыпая, наваливался на него амбал-телохранитель, державший тогда, на даче, его за предплечье. Вторую машину показали мельком, но он успел заметить ставшее еще шире, с испуганно распахнутым ртом лицо Сальваторе и маленького телохранителя. Его отброшенная назад рука мертвой хваткой удерживала пистолет и, казалось, телохранитель не погиб, а хитро затаился и ждет, когда нападавшие повернутся к нему спиной. И только маленькая, с красным ободом, дырочка над переносицей, не оставляла сомнений в том, что ее обладатель уже никогда не сможет нажать на спусковой крючок. На отброшенной назад руке металлом отливал браслет майгатовских часов "Океан".
Майгатов вспомнил, что в папке Иванова сообщалось что-то о "Москвиче-ИЖ" и водителе с полосой на лбу, которого он почему-то окрестил "артистом". И в той же папке "инженер" был назван мастером инсценировок. Похоже, Иванов не ошибался. В "инженере" умер великий драматург.
- А что вы скажете по этому поводу? - спросил появившийся на экране комментатор у милицейского генерала.
Читать дальше