Игорь Христофоров - Работорговец (Русские рабыни - 1)

-- Введите следующую, -- попросил он в грязную телефонную трубку и брезгливо положил ее на рычажки. Мрачный подполковник, даже отсутствуя, напоминал о себе.

В кабинет вошли двое: худенькая контролерша и невысокая, но мощная, похожая на квадрат девушка с плоским азиатским лицом.

-- Спасибо, -- одним словом выгнал следователь из кабинета контролершу и подумал, что он, может быть, зря не спросил Спицыну о Конышевой, но потом, посомневавшись, решил, что время еще не пришло.

-- Ну, здравствуй, Архинчеева, -- иронично поприветствовал он оставшуюся в кабинете девушку. -- Как дела?

-- Холосо, товались насяльник, -- как можно приветливее улыбнулась та. -- Осинь холосо у тюльме...

-- Какая ж тут тюрьма? -- удивился следователь. -- Здесь колония, -и как-то небрежно, совсем тихо спросил: -- Ты зачем ножницы украла?

-- Сто вы, сто вы! -- заторопилась Архинчеева. -- Как полозэно, товались насяльник, мастелу исдала. Мой помосница видел...

-- Рыжая, что ли? -- вскинул глаза следователь и вцепился взглядом в узкие щелки на лице Архинчеевой.

-- Ана, товались насяльник, ана!

-- Ну, мало ли... Сначала сдала, а потом стебнула.

-- Цюзое не белу, товались насяльник! -- так искренне возмутилась Архинчеева, что следователь все-таки ей не поверил.

-- А что у тебя за ссора была с Конышевой? -- все-таки решился он сегодня произнести эту фамилию.

-- Коны... Нисево, товались насяльник... Сипуха... По лаботе...

-- Но ты угрожала ей.

-- Я-а?! Конысэв -- холос девиска. Моя типель Конысэв лубит буду!..

"Рыжей, что ли, тебе мало?" -- подумал следователь, но вслух сказал совсем иное:

-- А чем ты убила отчима?

Архинчеева окаменела. Соврать можно было кому угодно, но только не следователю, который явно прочел ее "Дело".

-- Носнисами, -- почти неслышно произнесла она.

-- Ладно, иди, -- махнул следователь рукой. -- Скажи Артюховой, чтоб зашла.

Архинчеева с поклонами отступила к двери, нашарила ручку и сумела потянуть ее на себя, не меняя раболепского наклона. Слова ненависти к следователю бурлили у нее в голове, и, если б не колония, она бы обрушила их на этого противного, высокого и краснощекого, как девка, парня, но вместо этого она растягивала и без того широкое лицо улыбкой и все пятилась и пятилась, косолапо подворачивая короткие кривые ноги, пока не наткнулась спиной на Артюхову.

-- О, хорошо, что ты здесь! -- приветливо махнул Артюховой следователь. -- Заходи!

-- Здравствуйте, -- побыстрее закрыла Артюхова дверь за Архинчеевой.

Ее пугало панибратское "ты", пугал неожиданный напор следователя, и она как можно отчетливее старалась отгородиться от него официальным "вы", со страхом замечая, что и это не спасало.

-- Присаживайся, -- придвинул ей стул вставший следователь. -Слушай, как ты с такими дурами общаешься? От них же свихнуться можно!.. А ты сколько уже в колонии?

-- Семь... Семь лет с небольшим, -- ответила Артюхова, стараясь не смотреть в глаза следователю.

-- Ну-у -- семь лет! Тебе орден пора давать! Я уже за пару дней от твоих красавиц офонарел! Одна ширяется, как хиппи, другая -- лесбос мирового уровня, третья...

-- Они несчастные, -- тихо прервала речь следователя Артюхова. -- Их понять нужно... Такое поколение...

-- Ничего себе: понять! Она, -- показал он на дверь, за которой скрылась Архинчеева, -- отчима по пьянке закалывает, как кабана, ножницами, а я ее понять должен?! И кто мне даст гарантию, что она свой навык еще раз не использует? Свой барьер она уже переступила...

-- Отчим ее изнасиловать хотел. Вот она и ...

-- Ладно. Это все лирика, -- наконец-то сел следователь, у которого от возбуждения краснота со щек растеклась про всему лицу. -- Что по Конышевой?

Артюхова поправила юбку, которая все равно не хотела натягиваться на колени, поплотнее сдвинула ноги, выпрямилась на стуле и только теперь посмотрела в глаза следователю.

-- Ее землячек в колонии -- семь, но ни с одной из них до посадки она не встречалась. Конышева вообще какая-то нетипичная. Единственное, что ее роднит с большинством других девушек в колонии, -- отсутствие отца... В общем, она и другие воспитанницы -- как земля и небо.

-- Прикидывается? -- посомневался следователь, у которого в голове царила приятная пустота от сидящей всего в полутора метрах от него Артюховой.

-- Не похоже... Знаете, я уже многих здесь перевидала. Она -- не испорченная девушка. И потом много странного... Знаете, она всем упорно говорит, что не совершала ограбления магазина...

-- Знаю, -- кивнул следователь, чтобы под этот кивок еще раз бросить взгляд на полные ноги Артюховой.