Антон Леонтьев - Вилла розовых ангелов

Когда молодой секретарь, который раньше, лебезя перед Болотовым, бросался выполнять каждое его желание, недовольным голосом объявил, что «Юрий Владимирович вас принять не может», старик ощутил тупую боль в сердце. С трудом шевеля языком, он спросил:

– А когда? Я подожду столько, сколько надо. Может быть, завтра или послезавтра? Мой сын...

И секретарь нагло ответил:

– Товарищ Болотов, вам самое время отправиться домой. У Юрия Владимировича не будет времени для вас ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра!

После этих слов у Болотова, который понял, что генсек никогда не станет для него «другом Юрой», потемнело в глазах и зазвенело в ушах. Иван Арсеньевич, потеряв сознание, повалился на бордовую ковровую дорожку. Его в спешном порядке доставили в Центральную Кремлевскую больницу, где он скончался ранним утром следующего дня в полном одиночестве. Основные газеты страны вопиюще замолчали факт смерти «выдающегося политического деятеля, дважды Героя Советского Союза, кавалера ордена Славы трех степеней...» и прочая, прочая, прочая. Болотову было отказано в погребении не только у Кремлевской стены, но и на престижных столичных кладбищах. Упокоение он нашел в родном и столь нелюбимом им Болотовске.

Впрочем, несколько лет спустя, в конце восьмидесятых, с карты исчезло и это имя: город снова стал Нерьяновском, а посещение могилы Ивана Арсеньевича – с мраморным бюстом, перед которым всегда были живые цветы, возлагаемые молодоженами, – вышло из моды. О некогда всесильном члене ЦК просто-напросто забыли. Единственное, что напоминало об Иване Арсеньевиче, так это государственный университет, открытый с его помощью.

Именно туда в четверг, семнадцатого декабря, и направлялись Оля Данилина и ее мама Нина Сергеевна. Данилины обитали на южной окраине Нерьяновска, и им понадобилось почти полчаса быстрой езды, чтобы оказаться перед бетонно-мраморным зданием университета. Гигантский бронзовый градусник на фронтоне показывал минус девятнадцать, стрелки огромных часов замерли на пяти минутах восьмого.

Оля выпрыгнула из машины и дала маме наказ:

– Не забывай, что заседание ученого совета начнется в десять.

– Я все поняла, дочка! – ответила Нина Сергеевна. – Доставим твоих оппонентов в университет, можешь не сомневаться!

Ольга знала, что мама приложит все силы для того, чтобы выполнить возложенное на нее поручение. Ей самой требовалось обсудить с профессором Милославским кое-какие вопросы и присутствовать на первой защите: в тот день их было назначено три, и ее собственная шла под номером два. Один из оппонентов, пожилая дама, доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой, прибыла в Нерьяновск из Ярославля. Ольга сама встретила ее накануне на вокзале, проводила в гостиницу и пообещала, что на следующей день авто доставит профессоршу в университет к первой защите. Для этого и требовался автомобиль, а Нина Сергеевна специально взяла отгулы, чтобы обеспечить бесперебойную доставку, а затем отправку ученых дам по домам. Вторым оппонентом была кандидат наук и доцент, заведующая кафедрой иностранных языков в местной сельскохозяйственной академии. Но она сломала не так давно ногу и теперь передвигалась с трудом. Самостоятельно добраться до университета, расположенного в отдаленной части Нерьяновска, да еще в декабре, когда улицы покрыты снегом и льдом, было для женщины затруднительно. Да и неписаные законы повелевали аспиранту, выходящему на защиту, привезти-увезти, накормить-одарить и долго-долго благодарить оппонентов, согласившихся дать рецензии на диссертацию и лично зачитать их на заседании ученого совета. Посему Нина Сергеевна и выступала в почетной роли администратора-распорядителя.

Оля знала, что положиться на маму она может, как на саму себя. Нина Сергеевна горячо любила единственную дочь, сердечно переживала за нее, когда узнала о конфликте с первым научным руководителем, и, несмотря ни на что, оптимистично смотрела в будущее, заявляя: «Мы, Овны, боремся до победного конца!» Оля поднялась по засыпанной снегом мраморной лестнице и подошла к дверям университетского здания. Охранник удивленно посмотрел на высокую темноволосую девушку с зелеными глазами и испуганно-печальным выражением лица и произнес добродушно:

– Ты чего так рано? Ведь семь еще только, а занятия начинаются в половине девятого. Или приехала зачет пересдавать?

Оля тяжело вздохнула – ничего себе, она, кажется, производит впечатление нерадивой студентки! Ей требуется излучать уверенность в себе, но, похоже, этого у нее пока что не получается.