Антон Леонтьев - Ночь с Каменным Гостем

– Ребенок должен скончаться, – повторил премьер. – Официально принц Константин уже мертв, а в реальности… И этим займетесь вы, профессор…

– Но почему я! – вскричал лейб-медик. – Не может ли это сделать повитуха или кто-то другой?

Двенадцать пар глаз уставились на него. Профессор быстро согласился:

– Господа, я готов выслушать ваше предложение.

Он знал: заставляя совершить убийство, они делают его своим сообщником и получают твердую гарантию того, что его уста никогда не разомкнутся, дабы выдать тайну Вулка Сердцееда.

– По прибытии в Нью-Йорк вы получите чек на миллион форинтов, – сказал министр финансов. – Это будет плата за смерть наследника. А теперь подпишите!

Профессор, не читая, подписал несколько документов, скрепленных сургучной печатью с изображением змееголового дракона и трех лучистых звезд.

На выходе из зала профессор получил корзинку, в которой мирно посапывал сын Кристиана и Зинаиды – принц Константин. Пустой гроб с его именем подлежал захоронению в конце недели в кафедральном соборе.

Мальчик был толстощекий, с пушистыми темными волосиками. Доктор уселся в экипаж и отправился домой. Как ему избавиться от малыша? Инъекция синильной кислоты? Подушка? Кинжал?

Поддавшись внезапной идее, профессор постучал по стенке кареты, подавая кучеру сигнал, что требуется остановиться. Они были в бедном районе столицы. Профессор вышел из кареты, прижав к груди малыша. Тот заплакал – сентябрь выдался на редкость холодным.

Лейб-медик, меся грязь, подошел к большой канаве, из которой разило помоями и гнилью. Его нога наступила на картонку. Подняв ее, профессор распознал в ней коробку из-под дамской шляпы.

Малыш заливался тонким криком. Профессор обернулся, но свидетелей своего злодеяния не обнаружил. Он положил ребенка в картонку и опустил ее на жирную воду канавы. Течение подхватило коробку, и она понеслась прочь. Крики младенца стали смолкать.

Профессор почувствовал облегчение: он выполнил приказ Регентского Совета и в то же время не замарал руки кровью. Ребенок непременно умрет, еще бы, столбик термометра вследствие резкого похолодания замер на плюс десяти градусах. Да и коробка вскоре размокнет и пойдет на дно, унося с собой юного принца.

Лейб-медик, чувствуя, что пронзительный ветер забирается ему под пальто, заспешил к карете и, оказавшись в салоне, крикнул: «Трогай!»

Рысаки понесли его прочь от канавы, ставшей последним пристанищем сына Вулка Сердцееда – короля Кристиана. Профессор, поклонник философии Кьеркегора и теории относительности Эйнштейна, агностик и безбожник, несколько раз перекрестился, смотря из окна на канаву, идущую вдоль тротуара, и тщетно попытался припомнить слова простой молитвы, которой его учила покойная матушка.

Затем он откинулся на мягкое сиденье и стал не без радости думать о том, что ожидает его в незнакомой Филадельфии. Вскоре он задремал, совершенно забыв о сточной канаве и плывущей по ней коробке с законным наследником герцословацкого престола.

Боянка нетвердо держалась на ногах – еще бы, она осилила две с половиной бутылки ежевичного вина. Это вино дерет, как дюжина чертей, зато позволяет забыть о проблемах. А их – проблем – у Боянки было ой как много.

После разговора с молодой дамой о Вулке Сердцееде у Боянки случился сильный приступ – горлом пошла кровь. Она, испугавшись, что Вулк не даст ей умереть своей смертью, бежала из Ист-Энда, бросив весь свой скарб, и обосновалась на другом конце столицы. Там-то убийца ее никогда не найдет!

Навстречу Боянке попалась ватага мальчишек. Они окружили ее, крича в лицо:

– Старая шлюха, пойдешь со мной за форинт? У, ведьма, кому ты нужна! На костер ее!

Они отобрали у нее последнюю бутылку ежевичного вина. Боянка, рыдая и поеживаясь на холодном ветру, брякнулась в грязь. Будь что будет – если замерзнет, конец всем проблемам. Она и так кровью кашляет, да и врач сказал, что не жилица она больше.

Боянка лежала, подвернув ногу, около большой канавы. Внезапно до ее слуха донесся писк. Она подняла голову и мутным взором окинула канаву. Что, до горячки напилась, что ли? Откуда здесь животные?

Крик то смолкал, то снова усиливался. Боянка с трудом поднялась на ноги и подошла к краю канавы. Поскользнувшись, она плюхнулась в ледяную вонючую воду. В воде плавали пустые бутылки, трупики крыс, даже колесо от телеги. Боянка прислушалась – вот ведь как кошка кричит, можно подумать, что дитятко вопит! Звук шел от небольшой каменной насыпи посередине канавы – к ней прибилась всяческая дрянь.