Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда

– Такие уж мы, русские, мадам, – заявил, расправляя плечи, дядя Вася.

Что последовало дальше, нетрудно представить: рейтинг популярности Кэтрин достиг сенсационных девяноста четырех процентов, и, пользуясь волной всеобщей любви и раскаяния, мадам президент смогла в одночасье провести через конгресс ряд законопроектов, за которые ей раньше пришлось бы бороться, как тигрице.

Меня наградили особой благодарственной грамотой, подписал которую лично новый директор ФБР, а о моих прежних грешках просто забыли, как и о том, что меня разыскивают за ограбления в ряде штатов. Директор ФБР по личной просьбе Кэтти сказал, что мое имя удалено из компьютера, однако я дала ему слово, что никогда больше не буду преступать закон и наведываться в чужие дома. Все обвинения с дяди Васи и меня, конечно же, сняли: Миггс, спасая свою шкуру, сдал с потрохами Энтони делль’Амму и бывшего вице-президента Джеффри Гриффита.

Дядя Вася выполнил свое обещание и оплатил дорогостоящую операцию Сашки: мой брат пока что окончательно не выздоровел, предстоит еще долгий период химеотерапии, однако им занимаются лучшие из лучших во всем мире врачи, так что прогноз более чем оптимистичный.

Я же наконец смогла исполнить свою мечту – и поступила снова в колледж, и снова на медицинский факультет. Я пообещала дяде Васе, что из меня получится отличный врач, и не намерена разочаровать старичка, который, как я поняла, питает ко мне не только отцовские чувства.

Только перед тем, как приступить к учебе и забыть о прежней жизни, я решила забрать один должок. Милая Диночка Розенштейн, не будь дурой, сбежала из Америки еще в ту роковую ночь, пользуясь тем, что в ФБР пока не знали о ее причастности к ряду преступлений, в частности, к попытке убить меня. Прихватив содержимое своей бронированной комнаты, она удрала в неизвестном направлении, явно не желая быть привлеченной к суду и провести остаток жизни в тюремной камере.

Диночку искали, но не очень: она, в конце концов, была мелкой сошкой. А вот я никак не могла забыть наглую особу, которая, заперев меня в бронированной комнате, недрогнувшей рукой нажала кнопку откачки воздуха, обрекая меня тем самым на страшную смерть.

Я задействовала свои контакты в преступном мире и через восемь месяцев поисков выяснила, что мадам Розенштейн перебралась в Рио-де-Жанейро, где, сменив не только имя и фамилию, но и радикально изменив внешность при помощи косметических хирургов, вела необременительную жизнь мультимиллионерши: у нее были свои накопления, побрякушки, а кроме того, она под шумок опустошила некоторые тайные счета находившегося в руках ФБР Энтони делль’Аммы, чьей любовницей некогда была.

Поэтому, прихватив с собой благодарственную грамоту за подписью директора ФБР (на случай, если попадусь), я отправилась в Бразилию. Мой план был прост и элегантен, убивать Диночку у меня не было намерения. Зачем марать руки? Я хотела изъять у нее содержимое новой бронированной комнаты, а мой старый друг Фредди Крюгер пообещал перевести деньги со всех счетов милой дамы на счета благотворительных организаций. То-то там обрадуются, когда получат пожертвования в размере многих десятков, а то и сотен миллионов долларов от человека, пожелавшего остаться неизвестным.

А Диночку ожидает то, чего она более всего боится, – нищета. Тогда ей не останется ничего иного, как добровольно сдаться. И остаток жизни мерзавка проведет в тюремной камере!

Эта мысль была мне чертовски приятна, и, находясь в самолете, державшем курс на Рио, я потягивала французское шампанское и думала о том, что, разделавшись с мадам Розенштейн, вернусь к родителям и Сашке. И начнется совсем другая жизнь! Ну и пусть, что она покажется скучной и пресной, зато это будет та самая жизнь, о которой я давно мечтала. Моя жизнь!

Кэтрин Кросби Форрест, заслышав сигнал селектора, оторвала взгляд от экрана компьютера.

– Мадам президент, на линии Кремль, – доложила ей секретарша.

Кэтрин чуть поморщилась и тяжело вздохнула: русский коллега, видимо, считает, что теперь, после того, как он спас ее репутацию и помог остаться в должности, она пойдет на уступки по ряду вопросов международной политики. Как бы не так! Дружба дружбой, а табачок врозь, так, кажется, говорят в России?

И почему неуемный русский звонит именно сейчас? Пальцы Кэтрин забегали по клавиатуре. «Белый принц» спрашивал «Кэтти из В.»:

– Ты еще на связи?