Александр Иванов - Когти шатуна

- Вот и все! Лежать тебе здесь, дорогуша, как в холодильнике, тысячу лет.

Он вернулся к мешку с деньгами, схватил его и бросился к палатке.

Но не успел Опарин развязать мешок, как с ним произошло что-то странное - его стало трясти как в лихорадке, дрожали руки и ноги. Хотел посчитать деньги, но скоро понял, что в таком состоянии он не сможет этого сделать. Вышел из палатки, огляделся. Ни души. На прежнем месте стояла упряжка Долгана, собаки вопросительно смотрели на Опарина.

"Они же все видели. Как же я о них забыл? Их тоже... туда, в овраг, к Долгану".

Метнулся в палатку, схватил ружье, патроны. Но руки по-прежнему тряслись, и он, наверное, целую минуту целился в крайнего рыжего пса. Выстрел. Собака дернулась, взвыла так громко, что другие с перепугу ошалело бросились в тундру.

Опарин еще трижды стрелял им вдогонку, но попасть не смог. Нарта скрылась за кустами.

"Следы... следы... чтобы ни одной улики", - лихорадочно думал Опарин, оглядываясь вокруг.

Странно, но на снегу, по которому волок Долгана, он не увидел ни одной капли крови. "Через кухлянку, видно, не успела просочиться". Зато по следу умчавшейся собачьей упряжки тянулась сплошная кровавая полоса. Егор шел по следу и ногами загребал кровь снегом. Когда она стала попадаться редко, вернулся назад.

"Бежать... скорее бежать, - думал он, - собрать собак и бежать подальше отсюда".

Увязать палатку, вещи не составило труда. Через полчаса его нарта мчалась по тундре. Опарин энергично махал остолом на собак. Было тихо и холодно. Солнце уже поднялось до самой верхней точки а теперь, видимо, начинало скатываться вниз.

"Куда я еду? - вдруг спохватился Егор, оглядываясь. Места были незнакомые. - Так можно и заблудиться... Куда я поперся? Тут на сто километров вокруг не встретишь ни одной живой души. Струсил? Долгана искать не будут. Во всяком случае, до весны, - успокаивал он себя и тут же старался оправдать свой зверский поступок. - Надо быть дураком, чтобы выпустить из рук такие деньги. А я дураком никогда не был. Такой случай раз в жизни бывает. Если бы Долган отдал мне хоть третью часть. Не захотел даже говорить. Идиот. Теперь он ничего против меня не скажет. А собачья упряжка Самсонова - доказательство в мою пользу. Собаки вырвались из когтей шатуна и бегают по тундре. Собаки одни, без хозяина, они могут вернуться домой, а по дороге запросто потерять мешок. Найти же мешок в тундре почти невозможно. Зимой его занесет снегом, а летом... Летом в тундре трава по пояс. Как все просто. А ты испугался. Понесся, куда, зачем?

Придя в себя, Опарин остановил нарту. Встал, оглядел все вокруг. Оказывается, попал в угодья Долгана. До его избушки, пожалуй, не так и далеко. Можно в ней переночевать. А утром нужно выбираться из тундры... Потом - на самолет. Только меня и видели... Это один, самый верный ход. А у Долгана должны быть шкурки, запасы продовольствия.

Опарин погнал собак к избушке охотника. Но как он ни успокаивал себя, мысль о том, что он, Опарин, убил человека, не давала ему покоя.

"Сколько бандит ни гуляет, а тюрьмы не минает". Опарина даже передернуло при воспоминании о тюрьме. Вспомнил неожиданно, как он уже отбывал срок, а потом еще один. Но те - за ограбления, не за мокрое дело. А, чепуха. Такой фарт нечасто бывает.

Это был совсем небольшой деревянный сруб. Его еще в незапамятные времена построили геологи. Низенькая дверь, тусклое оконце. Теперь избушку занесло снегом. И если бы Опарин не знал к ней подъезда, не нашел бы. Она скорее походила на маленькую курную баньку, какие строили раньше в сибирских деревнях, чем на жилье. Опарин толкнул ногой дверь, вошел. В избушке еще сохранилось тепло.

Опарин сел на лавку, закурил, огляделся. Он здесь бывал дважды, но теперь смотрел на все другими глазами. Справа от двери - нары. На них спал Долган. На нарах лежали оленьи шкуры и старая кухлянка. Они служили охотнику постелью. Почти у самой двери, слева, маленькая железная печурка. На ней коробок спичек, на полу охапка сухих дров. Бери, разжигай печурку, грейся, вари обед...

Егор не был суеверен, но ему скоро стало не по себе. Пожалуй, дурные мысли не дадут ему тут отдохнуть. Пока не поздно, надо ехать. Ехать из этой вонючей конуры, где все пропахло Долганом. Торопливо швыряя все подряд, Опарин нашел мешок юколы, крупу, галеты. На стене, под рогожей, висела связка соболиных шкурок, рядом, отдельно, шкурки горностаев, зайцев и лисицы.

"Нынче у меня ладный улов! - усмехнулся Опарин, связывая в рогожку пушнину. - Надо все забрать отсюда, чтобы ни одному, даже самому дотошному оперу и в голову не пришло, что в избушке кто-то жил".