Александр Иванов - Плоды вдохновения

Нет у меня Арины Родионовны,
И я от бытовых хлопот устал.
Не спится, няня.
Голос радиоловый
Мне заменил магический кристалл.

Грущу, лишенный близости старушкиной,
От этого
недолго захандрить.
Нет у меня того, что есть у Пушкина,
И нечего об этом говорить.

Нет Кюхли, нет Жуковского, нет Пущина,
Нет Дельвига!
Не те пошли друзья.
В Большой энциклопедии пропущена
Красивая фамилия моя.

Мои рубашки
в прачечной стираются,
Варю обед, сажусь чайку попить.
Никто меня, видать, не собирается
Обнять и, в гроб
сходя, благословить.

Поэтому-то я готовлюсь к худшему,
К тому, что не оценят,
не поймут…
А впрочем,
что ни делается – к лучшему:
Меня, по крайней мере, не убьют!

Утром
подымаюсь
спозаранку
легкий, как белье.
Заедаю свежую баранку
дыркой от нее.
А позднее через дырку эту
плюс через окно
вижу, как и свойственно поэту,
детское кино…
На носу сверкает капля пота.
Это ничего.
Печь стихи – хорошая работа!
Было б из чего…

Быть может, я поверхностный поэт?
Быть может, мне не стоило рождаться?
Но кто б тогда сварганил винегрет
из битников, Хеопса и гражданства?!

…Мой Пушкин, самых честных правил,
когда я Братском занемог,
ты б замолчать меня заставил
и разнеможиться помог.

М. Лермонтов, прошу тебя,
дай силу жить, врагов губя,
чтоб я в противника воткнул
и там два раза повернул
свое оружье… Враг завыл,
ругаясь из последних сил.

Назови мне такую обитель
благодарных читательских душ,
где бы мой не стонал потребитель,
где оркестр не играл бы евТУШ!

Есенин, дай на счастье руку мне.
Пожми мою. Дружить с тобой желаю.
Давай с тобой полаем при луне.
Ты помолчи. Я за двоих полаю.

Пройду я с Блоком мимо столиков,
туда, где скреперы ворчат
и женщины с глазами кроликов
«In Женя veritas!» – кричат.

И вот теперь я обретаю вес,
как тот певец неведомый, но милый.
Творение мое о Братской ГЭС,
клянусь, не стало братскою могилой.

Мне, признаться, не дает покоя
Свежий образ – «голубая даль».
Даль, которая моей рукою
Чудненько рифмуется с «печаль».

…Днем и ночью ты танцуешь твисты
С риском поскользнуться и упасть.
Твисты любят империалисты,
Как посмела
Ты так низко пасть?!

Для чего меня ты ожидала
В агитпункте, справа за углом?
Для чего ты диамат сдавала,
Начерталку и металлолом?!

Кто тебя возьмет – такую! – в жены?
Кто тебя полюбит насовсем?
Кто-нибудь, возможно, из пижонов,
Но никак не член
ВЛКСМ!..

От кондовой седой старины,
Той, которую помню я плохо,
Нам достались в наследство
Блины,
А блины – это, братцы, эпоха!

Эта пища, признаться, по мне,
Если кто отстает – догоняйте.
Подойдите поближе ко мне,
Осязайте меня,
Обоняйте!

Отгоните докучливых мух
Да плесните мне хлебного квасу.
Понимаю языческий дух,
Уважаю ядреную фразу.

Отдохнув,
Озабочен одним:
Как бы что бы придумать
Похлеще.
Выпекаю стихи, как блины,
Самоварного золота вещи.