Александр Иванов - Плоды вдохновения

Сижу в столовой автопарка.
В столовой автопарка жарко.
От щей в желудке – кочегарка.
В глазах блестит электросварка.
Ко мне подходит санитарка.
А санитарку звать Тамарка.
Она по паспорту татарка.
А у нее в руках припарка.
А со стены глядит доярка.
Ее зовут, наверно, Ларка.
Есть у нее сестра – свинарка.
И муж – бухгалтер зоопарка.
На горизонте – друг Захарка.
С Захаркой друг его Макарка.
В зубах у первого цигарка.
А у того в кармане старка.
Сидим в столовой автопарка.
Там где-то жуткая запарка.
А нам ни холодно, ни жарко.
Нам хорошо! Эх, старка, старка…

Затормозил изящный лимузин,
в пути не сбившись с усложненной трассы,
и я, дитя сомнений и пластмассы,
вошла в комиссионный магазин.

Среди партикулярного старья
нашла колпак, которого алкала
душа моя. С изяществом бокала
у зеркала остановилась я.

Он выглядел как старый баклажан,
в нем было что-то от орды татарской,
от благовоний шашлыка по-карски,
карающих безумных горожан!

В углу рыдал гриппозный продавец…
– Вы говорите, шил колпак художник?
– Помилуйте! – А кто? – Да он сапожник,
он вертопрах и Каин, наконец!

Печальна сущность злых полугримас!
Изящен хор больных столпотворений!
Оплаканы сюрпризы повторений,
хрустально изнуряющие нас…

Я молвила: – Колпак упаковать!
Мне ненавистны нити канители,
заняться надо им на той неделе
и горестно переколпаковать.

С тех пор, томясь сознанием вины,
взывал во мне нездешний голос мрака.
Я, наконец, устала как собака
и продала колпак за полцены.

Клара,
Девочка,
Вихрем влетает ко мне.
От смущения я
Прилипаю к стене.
– Понимаете, Коля,–
Она говорит, –
У меня, понимаете,
Сердце горит!

Полюбила я Карла,
А он – идиот.
Он позорной,
Неправильной жизнью живет!
Он женат на мещанке,
На глупой козе…
Понимаете,
Он на неверной стезе!

Он меня, представляете,
Выгнал взашей
И кораллы
Из розовых вынул ушей.
Помогите! –
Подумав, я дал ей совет:
– Украдите
У этого Карла кларнет!

О святая наивность,
Ты кредо мое.
О святая невинность,
Храните ее!

…Тут она засмеялась
Светло и земно
И на крыльях любви
Упорхнула в окно.

Я к окну подошел –
Хорошо на душе!
Я не зря
На десятом живу этаже.

Устав от болтовни
и безыдейности,
заняться я хочу
полезной деятельностью,
в работу окунувшийся
по щиколотку,
я в левые иду
полузащитники.
Что б ни болтали
шкурники и лодыри,
в команде нашей
стал я первым номером!
Я получаю мяч. Бегу.
Мне некогда,
тем более что пасовать мне некому,
а если бы и было –
на-кась, выкуси! –
я сам хочу
финты красиво выполнить.
И вот уже
защита проворонила,
и я уже возник перед воротами,
вопят трибуны –
мальчики и девочки, –
и мне вратарь
глазами знаки делает…
Я бью с размаху
в правый верхний угол,
бросок! Вратарь
летит на землю пугалом,
но где уж там…
Удар неотразимый,
как материт меня
вратарь-разиня!
Я оглушен
команды нашей криками,
и тренер
как-то очень странно кривится,
и голос информатора
противный:
«Счет 0:1».
Ликует… наш противник.
И по трибунам
ходят волны ропота,
ах, черт возьми,
я бил в свои ворота!
И сам себе
я повторяю шепотом:
«А что потом,
а что потом,
а что потом?..»

Когда-то давно по горам я шел,
я шел по горам пешком.
И встретился мне на пути козел,
с которым я не был знаком.

Я до сих пор не могу понять,
как он туда залез…
Стояли друг против друга мы.
Козел с рогами, я – без.

Узка тропинка, внизу обрыв,
дна пропасти не видать.
Стояли мы часа полтора,
мы долго могли стоять.

Но я торопился, в Москву спешил,
как полуабрек, был зол.
– Уйди, – сказал я, – с дороги прочь!
Уйди с дороги, козел!

Пока не поздно, уйди, пока
не вижу в тебе врага… –
Но он (шайтан!) промолчал в ответ
и лишь наклонил рога.