Антон Леонтьев - Демоны зимних ночей

– Но где же Маргарита? – тихо произнес остолбеневший Дежьен. – Этого не может быть, она не могла пренебречь этим балом!

К Дежьену подбежал один из полицейских и шепнул ему что-то на ухо. Комиссар повернулся к арестованной и с раздражением сказал:

– Как только что сообщили из Марселя, мадам, ваше подлинное имя – Жанна Дюбуа, вас опознали по полицейской картотеке, ваш отец – шкипер, и вы в течение нескольких лет занимались торговлей собственным телом. Никакая вы не Анастасия! Подлинная княжна, если она тоже не самозванка, находится в Швеции!

– Зато это имя позволило мне собрать у здешних лопухов груду побрякушек. – «Анастасия» снова исчезла, уступив место марсельской проститутке.

Навострившие уши репортеры строчили в блокноты, сверкали вспышки. Комиссар заслонил лицо и сказал:

– Господа, довольно! Произошло недоразумение! Я приношу свои самые искренние извинения...

– Но мое жемчужное ожерелье! – раздался капризный голос одной из дам. – Его забрала у меня миловидная особа, которая представилась помощницей великой княжны.

– И моя бриллиантовая тиара! И браслет с изумрудами и рубинами!

Комиссар уставился на «Анастасию», та высокомерно произнесла:

– Кажется, уважаемый, вы сели в лужу!

– Перекрыть все выходы, никого не выпускать из зала, подвергнуть всех, в первую очередь прислугу, нательному обыску! – Приказания Дежьена сыпались как горох. – Она здесь, она где-то рядом!

Не обращая внимания на обезумевших от сенсационного развития событий журналистов, Дежьен крикнул на весь зал:

– Маргарита, я знаю, что вы здесь! Учтите, что вам не удастся выскользнуть из особняка! Я вас арестую!

– Мне почему-то кажется, комиссар, что вашей Маргариты давно и след простыл, – произнесла «великая княжна Анастасия». – Вот чертовка, она использовала мое присутствие, чтобы обстряпать собственные делишки! Эх, комиссар, не повезло тебе!

Несмотря на меры, принятые Феликсом Дежьеном, обнаружить среди гостей Маргариту ему не удалось. На следующий день, когда парижские газеты доложили о ляпе, допущенном комиссаром, Марго прислала ему сапфировый браслет с запиской: « Дорогой Феликс, не всегда следует обращать внимание на принцесс, иногда я бываю и горничной. Ваша Маргарита ».

– Комиссар и представить себе не мог, что, пока он позировал перед журналистами, упиваясь собственным успехом и считая, что марсельская «Анастасия» – это я, мы давно скрылись, – смеялась Маргарита.

– Наивные парижанки, они с таким рвением отдавали мне свои драгоценности, когда я под видом помощницы великой княжны собирала их побрякушки, – вторила ей Мари. – Они и представить не могли, что эта «Анастасия» – тоже аферистка!

– Они видели «дочь царя», которая фланирует среди гостей, знали, что она собирает драгоценности в качестве пожертвований, и у них не возникало никаких сомнений, дамы добровольно вручали мне свои бриллианты, – подытожила Клотильда.

Маргарита получила от произошедшего небывалое удовольствие. Что ж, она убедилась в том, что Феликс испытывает к ней странные чувства – любовь, смешанную с ненавистью. Он обожает ее как женщину, но ненавидит как мошенницу.

Португальская газета «Avanza», 23 мая 1927 года:

АТЛАНТИКА ПОКОРЕНА!

«Американский летчик Чарльз А. Линдберг совершил первый в истории воздухоплавания беспосадочный перелет через Атлантический океан, преодолев на одномоторном самолете «The Spirit of St. Louis» за 33 с половиной часа расстояние от Парижа до Нью-Йорка!»

В конце сентября Мари и Маргарита наведались в Бертран. Они проникли в великокняжеский дворец – венценосная чета отбыла с официальным визитом за океан, резиденция пустовала, и мадам Цирцея дала девушкам задание похитить фамильные драгоценности Гримбургов.

– Я ведь когда-то была одной из них, – сказала Мари, когда они проходили по галерее, увешанной портретами членов династии.

– Ты никогда об этом не рассказывала, – ответила Маргарита. Свет фонаря уперся в изображение красивой моложавой дамы с тонкими чертами лица, в розовом платье, с жемчугами вокруг шеи.

– Это Шарлотта-Агнес, родная сестра нынешнего великого князя Мишеля-Оноре, – произнесла с горечью Мари. – Она воспитала меня!

– Ты что, ее дочь? – удивилась Маргарита. – Но если ты – племянница великого князя, то почему очутилась в пансионе Цирцеи?

– Я звала Шарлотту-Агнес мамой, – пояснила Мари, – но я не была ее дочерью. Она взяла меня на воспитание, когда я была совсем крошкой.