Антон Леонтьев - Дворец, где разбиваются сердца

Муж сдержал слово, в тот же вечер они отправились на плантации. Паулина обняла отца, которого, как потом выяснилось, она видела в последний раз. Старый дон Мендоза скончался спустя несколько недель от воспаления легких.

Она села в карету, муж захлопнул дверцу и сказал, взяв ее за руки:

– Дорогая моя, вот ты и стала моей женой. Ты должна запомнить одно: ты не имеешь права перечить мне. Я – твой господин. Если будешь делать, как я скажу тебе, то бояться нечего. А вот если нет...

Паулина дала самой себе слово, что никогда не будет перечить мужу. Если раньше она была к нему равнодушна, то теперь она начала бояться его, а чуть позже возненавидела Витторио.

То путешествие на плантацию она запомнила надолго. Карета неслась сквозь ночь по джунглям, и когда они завязли в грязи, Витторио, словно сойдя с ума, избил раба-негра, который правил лошадьми. Она, затаившись в карете, слышала только жалобные крики кучера, перешедшие в стоны и хрипы, затем все стихло.

Витторио вернулся в салон и сказал, как будто ничего не произошло:

– Мы сейчас отправимся в путь, дорогая, подожди немного!

– А как же... А как же кучер? – рискнула спросить она.

Витторио, обернувшись, ответил:

– Кучер? Какой кучер? У нас нет больше кучера, Паулина, я сам буду править лошадьми!

Он убил беднягу, поняла Паулина, и от этой мысли она содрогнулась. В Коста-Бьянке негры и мулаты считались безраздельной собственностью белых господ, и те могли делать с ними все, что угодно.

Витторио в самом деле взгромоздился на козлы, и лошади, изнемогая под градом ударов хлыстом, которыми награждал их Рокасолано, понеслись дальше. В поместье, в новый свой дом, Паулина прибыла поздно ночью. Несмотря на неурочный час, их при свете факелов встречала вся челядь, выстроившись в шеренгу около особняка.

Витторио помог Паулине выйти из кареты. Он снова был галантным и радушным франтом. Паулина заметила, с каким ужасом слуги смотрят на своего господина.

– Это ваша новая хозяйка донна Паулина, – сказал он. – Вы обязаны подчиняться ей. Это понятно?

– О да, господин! – раздался испуганный ответ челяди. Витторио, явно довольный, велел разбирать чемоданы и распрягать лошадей. Он провел молодую жену в огромную гостиную. Дом в самом деле оказался великолепным. Это был подлинный дворец! Везде горели свечи, в полумраке Паулина разглядела старинную мебель и богатую обстановку. Она всегда мечтала, что станет хозяйкой в подобном особняке. Но в тот момент она пожелала оказаться рядом с отцом и братом.

Витторио провел ее по большой лестнице на второй этаж, распахнул украшенные расписными панелями двери, и они оказались в спальне. Перед Паулиной возвышалась огромная кровать с балдахином.

– Это наше супружеское ложе, – сказал Витторио и закрыл дверь. Паулина заметила, что он повернул в замке ключ. Витторио подошел к ней и поцеловал. Затем он бросил ее на кровать. Паулина попыталась сопротивляться, но Витторио наградил ее тумаками. Сорвав с нее одежду и едва не задушив, он грубо овладел ею и заявил:

– Никогда не смей оказывать мне сопротивление! Ты – моя жена, ты обязана починяться мне! Ты это поняла?

В доме было великое множество запретов и правил, которые установил сам Витторио. Паулине пришлось смириться с тем, что ее муж то и дело пропадает в доме терпимости или соблазняет красивую негритянку или мулатку. Она даже не возражала, потому что знала: стоит ей сделать это, как Витторио изобьет ее.

Он запретил Паулине отправиться на похороны отца, когда трагическая весть о его смерти пришла в поместье. Ее изредка навещал Альваро, старший брат. Он видел, как страдает сестра, и все время порывался проучить Витторио.

– Не делай этого, – умоляла его Паулина. – Ты ничего не изменишь, он только выйдет из себя и изобьет меня или кого-то из рабов.

Витторио перестал бить жену, когда узнал, что она беременна. Он грезил сыном, потому что две предыдущих супруги не подарили ему детей. Он был уверен, что Паулина разродится мальчиком. Поэтому, когда в июле 1836 года на свет появилась крепкая девочка с черными волосами и голубыми глазами, он был вне себя.

– Мне не нужна дочь! – вопил он, круша мебель в гостиной. – Мне нужен сын! Девчонку придется выдавать замуж, тратить деньги на приданое. Я хочу наследника!

Впрочем, он привязался к старшей дочери, которую в честь матери Витторио нарекли Марией-Эленой. Когда Паулина понесла во второй раз, он сказал:

– Если ты родишь снова девчонку, то я брошу ее крокодилам!