Антон Леонтьев - Вендетта. День первый

– И знаете, кто должен стать новым боссом? Максим Остоженский, сынок Глебушки. Максимку я хорошо знаю, он пошел весь в отца. Правда, папа еще контролирует ситуацию, но недалек тот час, когда чадо возьмет власть в свои руки.

– Но что вы хотите мне сказать? Что такого в этих заметках? – удивилась Настя. – Остоженские получат еще один завод...

– Еще один завод! – воскликнула Ираида Георгиевна. – Милая Анастасия Всеволодовна, вы отстали от жизни – не завод, а алюминиевый гигант, который является одним из самых лакомых кусочков российской экономики. Глебушка приложил все силы для того, чтобы бывший владелец контрольного пакета акций оказался за решеткой – его обвиняют в неуплате налогов, подделке финансовой отчетности и организации четырех убийств. Бедняга наверняка отправится на зону. Снова проделки нашего общего друга!

Настя, вздохнув, отложила газеты в сторону:

– Ираида Георгиевна, помешать дяде Глебу невозможно. Он всегда получает то, что хочет.

– Только не в этот раз! – Хозяйка виллы, подойдя к секретеру, вынула оттуда толстую кожаную папку с золотыми застежками. – Взгляните, милая Анастасия Всеволодовна! А я, если позволите, оставлю вас на некоторое время одну, мне надо позаботиться о моих любимицах – канарейках.

Госпожа Штокберг вернулась полчаса спустя. Настя все еще изучала документы.

– Вы убедились, что в моих руках мощное оружие против Глебушки Остоженского? – спросила Ираида Георгиевна.

– Вы перекупили контрольный пакет акций алюминиевого гиганта, – произнесла Анастасия. – Во сколько же вам это обошлось? Тут даже не десятки, а многие сотни миллионов!

– Миша оставил мне весьма солидное состояние, – ответила дама. – Но к чему мне куча денег, если их не на что тратить, если мой муж, сын и внуки мертвы, а я сама в течение пары лет стану кактусом? Поэтому я предпочитаю истратить все, чем обладаю, насладиться картиной краха, а затем с чистой совестью умереть. Контрольный пакет акций мне продала жена опального олигарха, находящегося сейчас под следствием: большая часть имущества была записана на ее имя. Глебушка о сделке пока ничего не знает, потому что на его стороне все прочие акционеры. И он считает, что сумеет пропихнуть Максимку в кресло главы совета директоров, не обладая пятидесятью процентами акций. Ваш покойный супруг оставил вам солидное состояние, по моим сведениям, что-то около пятидесяти миллионов долларов, и их явно не достаточно, чтобы организовать крестовый поход против клана Остоженских. Но, в отличие от меня, вы, Анастасия Всеволодовна, молоды и полны энергии. У меня имеются деньги, а у вас – возможность. Так что предлагаю вам согласиться на мое предложение. Только прошу об одном – не уподобляйтесь своим врагам! Так вот, Остоженские сейчас не ожидают вашего возвращения...

Настя закрыла папку и сказала:

– И делают большую ошибку!

– На повестку дня выносится один-единственный вопрос – выборы нового главы совета директоров, – разнеслось по огромному кабинету.

Глеб Романович Остоженский слегка улыбнулся и посмотрел на Максима, сидевшего напротив за гигантским полированным столом. Все было учтено, все под контролем. Бывший глава совета директоров находился под следствием и в скором будущем (Глебу Романовичу это гарантировали очень важные люди) отправится лет эдак на десять в Сибирь, в одну из зон, расположенную не так далеко от алюминиевого комбината, судьба которого решалась на данном, внеочередном, заседании. И все потому, что строптивый экс-олигарх отказался продать свою долю Остоженскому, хотя тот предлагал отличную цену. А ведь вместо колонии усиленного режима мог бы отправиться на Гавайи или остров Борнео и жить там как кум королю. И почему люди такие тупые и жадные и никогда не могут вовремя остановиться?

Пришлось, конечно, применить силу, но экс-олигарх даже в следственном изоляторе продолжал упорствовать, отказался продать контрольный пакет акций. Однако для успеха задуманного Остоженским достаточно будет того, что сейчас никто не выступит против кандидатуры Максимки. Мальчик станет главой совета директоров, и через некоторое время они приберут комбинат к рукам. Схема давно отработанная и надежная.

Остоженский обвел взглядом собравшихся. Девятнадцать мужчин, все в дорогих костюмах, с «Ролексами» на запястьях, прибыли на дорогущих иномарках. А в глазах – страх! Еще бы, ведь они оказались в помещении с Остоженским! Причем не с одним, а сразу с двумя – отцом и сыном. Их боятся, вот и хорошо! Страх, как знал Глеб Романович, наиболее надежный рычаг для управления человеческой душой. Как там говорил кто-то из безумных римских императоров: «Пусть ненавидят, лишь бы повиновались»? Вот-вот, прав был Калигула или Нерон, трижды прав!