Антон Леонтьев - Вендетта. День первый

На Лазурном Берегу Настя и Игорь были всего несколько раз, да и то прилетали из России на пару дней. Вилла нравилась Анастасии – стены из белого известняка, стилизованная под старинный маяк башня, большой сад и примыкающий к нему виноградник, уходивший террасами вниз, к Средиземному морю.

В Ницце Настю настиг... пакет от Игоря. Оказывается, Басалыго оставил у нотариуса послание для жены, которое она должна получить спустя три месяца после его смерти. В пакете находилась видеокассета, и Настя все никак не могла просмотреть ее, потому что, едва завидев живого Игоря и заслышав его голос, останавливала пленку, начинала плакать.

Ей потребовался без малого месяц, чтобы собраться с силами и посмотреть запись. К тому времени она уже знала, что у них с Игорем будет мальчик. Настя находилась на попечении маститого французского гинеколога, специалиста с мировым реноме, который заверил ее, что беременность протекает нормально и причин для беспокойства нет.

Запись длилась восемь минут и тридцать четыре секунды. И в течение этих коротких восьми минут и тридцати четырех секунд Насте казалось, что Игорь жив. Он был с ней, она слышала его голос, видела его лицо... И только когда по экрану побежали черно-белые полосы, женщина поняла: ее ощущения – всего лишь иллюзия.

К кассете прилагалось письмо, в котором содержался список тайных счетов, распоряжаться которыми могли два человека – сам Игорь и его жена, Анастасия Басалыго. Счета были открыты в швейцарских, монегасских, люксембургских банках, а также в нескольких кредитно-финансовых заведениях, расположенных на Каймановых островах и на Багамах.

Финансовыми вопросами Настя никогда особенно не интересовалась, просто знала, что Игорь богат. И даже после того, как Остоженский забрал акции и заводы, денег осталось весьма много. Но суммы, которые находились на тайных счетах, поразили воображение Насти. Она боялась говорить о неожиданной новости с кем-то, но наконец показала бумаги Княгине.

Та хмыкнула, изучила документы и заявила:

– Басалыго, вижу, был парнем с головой на плечах. И в отличие от многих думал о семье. Ты, мать, мультимиллионерша! С такими деньжищами весь мир принадлежит тебе!

– Весь, кроме России, – вздохнула Настя. Потому что на родине ее ждал Остоженский. Человек, который отнял у нее всех, кого она любила, и пообещал забрать даже не родившегося еще сына.

– Забудь о дяде Глебе! – воскликнула Елена Павловна. – Старый хрыч когда-нибудь скапутится, и поделом ему будет. Зато ты можешь позволить себе любое безумство. У тебя такое количество бабок, что ты можешь все это хреновое побережье стодолларовыми купюрами замостить. Так о чем тебе еще заботиться, Настюха? Живи в свое удовольствие и не ведай печали!

Настя понимала, что Княгиня права, но по ночам к ней приходили кошмары – скрюченное тельце Машеньки на железной кровати... бледный Игорь в гробу с бумажным венчиком на лбу... мама, лежащая перед подъездом... могила отца...

Ребенок появился на день позже срока, спрогнозированного французским профессором, и роды прошли очень легко. Настя, настроившаяся на многочасовые мучения, была даже немного разочарована. Она взяла сына на руки и первым делом подумала: мальчик никогда не узнает отца и сестру... Нет, она должна перестать мучить себя воспоминаниями!

Княгиня была готова посвятить свою жизнь воспитанию Игорька и оскорбилась до глубины души, когда Настя наняла няньку. Вилла превратилась в детский рай: молодая мать хотела, чтобы ее ребенок ни в чем не знал отказа.

Рассматривая старые фотографии Игоря, Настя поразилась тому, что сын так похож на отца.

– Будем только надеяться, что он не облысеет полностью, как Басалыго, годам к двадцати пяти, – вздохнула Княгиня.

Она уже смирилась с присутствием няньки и даже наладила с ней контакт. Себя Елена Павловна видела в роли бабки и громогласно заявляла, что Игорька надо с пеленок учить не французскому, английскому и испанскому, а русскому мату.

– Ребенок не должен забывать о своих корнях! – твердила Княгиня.

Когда Игорьку исполнилось полгода, Настя получила открытку от Остоженского. Тот поздравлял вдову своего «лучшего друга Игоря» с рождением сына и набивался в крестные. Настя разорвала открытку в клочья, но еще долго не могла успокоиться и вздрагивала каждый раз, когда горничная приносила свежую почту. Понятно, дядя Глеб просто дал ей понять, что следит за ней, что в курсе ее жизни, что она у него на крючке...