Антон Леонтьев - Вендетта. День первый

– Рад, что ты держишь себя в руках, – похвалил ее дядя Глеб. – Я, кстати, всегда понимал, что ты – заслуживающий уважения противник. Эх, Настюша, следовало бы ликвидировать тебя еще в колонии... Но господь тогда от тебя смерть отвел.

– Не марайте имя господа, все равно после смерти попадете в ад, – сурово сказала Настя.

– Ты так думаешь? – оживился Остоженский. – Ну, хотя бы не в самой плохой компании окажусь, а то в раю наверняка тоска зеленая... Да и твой муж, Настюша, ведь тоже не праведником был. И не праведником умер. Но скажу тебе по секрету – я махровый атеист. Как был атеистом, так им и остался, волна всеобщей церковной блажи меня стороной обошла. Так что в ад и в рай не верю. Однако знаю, что в состоянии устроить ад и рай на земле.

– Я вас не боюсь! – Настя по-прежнему стояла, не шевелясь. – Что, убьете меня сейчас? Застрелите, как и Игоря?

– Ну, ведь не обязательно устраивать ад и рай именно тебе, – многозначительно заметил Остоженский. – Можно, к примеру, той юной гостье, что находится в месте, известном только мне... Я имею в виду Машеньку.

Настя сжала кулаки.

– Где она? Что с ней? Зачем она вам, дядя Глеб? Вы своего добились: Игорь мертв, теперь вы император Вселенной. Что вам еще надо?

– Гм... Настюша, не спеши, – перешел на деловой тон Остоженский. – Сразу скажу тебе – пока ты не примешь правильное решение, поместье не покинешь. Оно находится под контролем моих людей. Кстати, я уже отдал распоряжение заняться подготовкой похорон Игоря Леонидовича...

– Для вас нет ничего святого! – выкрикнула Настя, а Глеб Романович подтвердил:

– Я же сказал, что в бога не верую. Так вот, давай ближе к делу, Настюша. Басалыго мертв, а его единственной наследницей является дочка Машенька. Но девочка не в себе, да к тому же и несовершеннолетняя. Согласно завещанию опекуншей Машеньки назначаешься ты. Значит, ты и имеешь полное право распоряжаться от имени Машеньки всем имуществом покойного Игоря Леонидовича. Понимаешь, к чему я клоню?

– Вы хотите урвать кусок побольше и пожирнее, – кивнула Настя. – Поэтому убили Игоря, поэтому похитили Машеньку...

– Ну, ты изображаешь меня совершенно бездушным типом! – рассмеялся Остоженский. – А ведь ты, пусть и недоучившийся философ, знаешь, что совсем не обязательно верить в бога, дабы жить в полном соответствии с моральными законами. Так вот, я предоставлю тебе такую возможность. Скажи, Настюша, что для тебя дороже – деньги, власть и акции или жизнь невинного ребенка?

Настя сделала шаг по направлению к Остоженскому, и тот резво достал из кармана пистолет.

– Вы меня боитесь? – усмехнулась горько Анастасия. – Какая, однако, честь, дядя Глеб! Еще раз спрашиваю: где Машенька? Пока я не смогу убедиться, что с ней все в порядке, ни о чем с вами говорить не буду!

– Ты такая же упрямая и тупая, как твой покойный отец! – заявил дядя Глеб, держа молодую женщину на мушке. – Поверь, мне не хотелось убивать моего лучшего друга Всеволода Петровича, но он не оставил мне иного выхода. Да и Галина Сергеевна была словно зомби, все хотела раскрыть правду о смерти мужа. А доказательства, что девчонка жива и здорова, у меня имеются. Вот, смотри!

И он нажал на кнопку пульта. На экране телевизора возникли кадры фильма, главной героиней которого была Машенька. Девочка находилась в скудно обставленной комнате, на руках у ребенка были наручники.

– Кассетку я вставил, пока ты душ принимала, – пояснил Глеб Романович. – Запись сделали около трех часов назад, и девчонка в полном порядке. Хочешь с ней поговорить?

Не дожидаясь ответа, Остоженский вынул мобильный, набрал номер и произнес:

– Дай мне девчонку! И побыстрее!

Он сунул трубку Насте, и та закричала:

– Машенька, милая моя, как ты?

– Мамочка! Мамочка! Забери меня отсюда! Пожалуйста! Мамочка! – донеслось до Насти.

Женщина зарыдала, а дядя Глеб вырвал у нее телефон и нажал кнопку отбоя.

– Ну вот, ты убедилась, так что свою часть уговора я выполнил.

– Вы бездушный человек, – медленно, через силу заговорила Настя. – И когда-нибудь поплатитесь за свои преступления. Будете умолять о пощаде, но пощады не будет!

– Ой, давай обойдемся без мелодрамы! – взмахнул свободной рукой Остоженский. – Итак, ты меня поняла, Настюша? Империя твоего покойного супруга в обмен на жизнь девчонки. Я не стяжатель, деньги, побрякушки и недвижимость мне не нужны. Мне требуются только акции, доля Басалыго в банках, страховых обществах и, самое важное, заводах и фабриках. Ты от имени Машеньки подпишешь дарственную на имя моего сына и останешься тем не менее очень состоятельной женщиной. Не принять такое предложение просто грех! Уедешь со своей Машенькой подальше из Питера, а лучше всего – подальше из России, и будете вы с ней жить в свое удовольствие. Ну что, тебе понятна моя мысль?