Елена Яковлева - Маньяк по вызову

Я уже собиралась слезть с подоконника, когда из недостроенного дома вывалился тип с длинным желчным лицом и заорал:

- Уматывайте отсюда, мне тут только преступников не хватало!

- Умотаем, - вяло отгавкнулся от него один из шабашников, тот, что поздоровей, - когда заплатишь...

- Я вам уже заплатил!

- Ровно половину, - парировал шабашник, - плати остальные, и мы свалим, долго не задержимся.

- Да вы и на треть не наработали! - заверещал желчный дядька. - Только бухали да трахались!

- На себя посмотри, - спокойно отозвался шабашник.

Я и сама не заметила, как включилась в эту перебранку в качестве невольного зрителя, но Нинон не дала мне досмотреть любопытную сценку до конца, окликнув:

- Жень, сходи на кухню, принеси что-нибудь попить. Видишь, человек никак не успокоится.

- А где кухня? - спросила я со вздохом, безо всякого желания покидая свой наблюдательный пункт. - Где-где, внизу, конечно. Я вышла из хозяйской опочивальни и отправилась искать кухню. Ох, нелегкая это работа - утешать убитого горем мужчину. Практика показала, что одной жилеткой в таких случаях не обойтись, требуются как минимум две.

Глава 10

Мы с Нинон проторчали у банкира до самого вечера, сочувствуя и сопереживая. При этом мне лично отводилась неблагодарная роль под названием "подай - прими - пошла вон", поскольку Нинон командовала мною, как старослужащий, которому месяц до дембеля, первогодком, едва успевшим принять присягу. Распоряжения сыпались со всех сторон, так что я просто дух не успевала перевести.

- Поставь на огонь чайник! - приказывала Нинон, и я кубарем скатывалась вниз, на кухню, где я уже ориентировалась, вероятно, не хуже покойной банкирши.

- Чего это чай такой бледненький? - нещадно придиралась Нинон. - Завари покрепче. - И я, чертыхаясь в душе, повторяла привычный маршрут, гремя чайником.

- А теперь чифирь! - снова недовольно морщилась Нинон, и у меня возникало почти непреодолимое желание послать ее подальше на пару с безутешным банкиром. И сдерживало меня лишь то обстоятельство, что сама Нинон добровольно возложила на себя еще более хлопотную обязанность: утирать горькие слезы вдовца как в прямом, так и в переносном смысле. В конце концов она весьма в этом поднаторела и очень даже прочувствованно внушала банкиру, что "жизнь не кончена, она продолжается, и однажды он еще будет счастлив" и чуть ли не увидит небо в алмазах. Немудрено, что в какой-то момент эта трогательная сцена живо напомнила мне финал "Дяди Вани", жаль только, Нинон в итоге так охрипла, что еле говорила.

Как бы там ни было, но наши с Нинон совместные усилия привели-таки к желанному результату: банкир успокоился, неплохо перекусил и даже задремал на плече моей отзывчивой, как выяснилось, подруги юности. Потом мы с Нинон бережно уложили его в постельку, пообещав на прощание, что завтра непременно поедем на похороны, хотя эта перспектива меня не радовала, о чем я поспешила сообщить Нинон, едва мы вышли за порог банкирской "юдоли печали":

- Чего мы не видали на этих похоронах, интересно?

- Вот уж не думала, что ты такая черствая, - сипло выдавила из себя Нинон, - человеку нужно оказать поддержку.

- Хорошо, - смирилась я, - будем его поддерживать с двух сторон, ты слева, я - справа.

Поскольку от банкира мы возвращались в глубоких сумерках, то близорукая Нинон, следовавшая, как и положено хозяйке, впереди, налетела на оставленное мной на террасе ведро со смородиной:

- Ч-черт... Эт-то еще что такое?

- Что-что, смородина, - буркнула я, - между прочим, ей бы надо ума дать.

- Что ты имеешь в виду? - туго соображала Нинон.

- Да ничего нового, варенье сварить, например, или там компот...

- А на черта мне варенье? - огрызнулась Нинон. - С детства терпеть не могу варенье из смородины.

Я развела руками:

- Ну тогда я не знаю... Ты же сама мне сказала, что неплохо было бы собрать оставшуюся смородину...

Нинон призадумалась:

- Ладно, давай ее пока в подвал опустим, а потом что-нибудь придумаем. Там одно ведро уже стоит.

Мудрое решение, ничего не скажешь, сначала собрать ягоду, а потом уже соображать. Ах, как это по-нашему! Но вступать в продолжительные дискуссии с Нинон я не стала, потому что с ног валилась от усталости, да и моя подружка чувствовала себя нисколько не лучше меня, если не хуже. Как-никак основной заряд банкирской скорби пришелся именно на нее. В общем, даже не поужинав, мы завалились спать. Не знаю, что снилось Нинон или убаюканному нами банкиру, а мне приснился мужчина моих несбывшихся снов. Вроде бы он пришел брать у нас с Нинон очередные показания, и не один, а с младенцем, завернутым в одеяльце с кружевным уголком, атласной ленточкой и прочими умильными причиндалами. Приснится же такое!