Елена Яковлева - Маньяк по вызову

- Да? - Почему-то я ощутила легкое разочарование. - А это что, тоже кобели оставили? Может, у них бантики были к ошейникам привязаны? - Я протянула Нинон ладонь, в которой лежал клочок белого шелка.

- А что это такое? - близоруко сощурилась она.

- Кусочек материи, он был на кусте смородины.

- И что с того? - все еще недоумевала Нинон.

Мое терпение лопнуло.

- Как что? Вдруг это клочок одежды маньяка!

Нинон так расхохоталась, что даже сложилась пополам:

- Ой, не смеши меня. Посмотри-ка лучше туда!

- Куда? - не поняла я.

- Да вот сюда, сюда...

Я обернулась и увидела толстую проволоку из нержавейки, натянутую как раз на уровне моих глаз. Для чего она здесь?

- Так ты тут белье сушишь... - протянула я растерянно.

- Вот-вот, - кивнула Нинон, - правильно мыслишь. В последний раз я повесила сушиться полотенца и кое-что из нижнего белья, а за прищепками сходить поленилась. Поднялся ветер, и все мои тряпки разнесло по участку. Да мало того, пара лифчиков залетела к соседям. Хорошо хоть в тот день Витальки не было, только Ирка, покойница. Так мы с ней тогда полчаса по их замечательным лианам лазили, как обезьяны, лифчики снимали.

Я помяла в руке клочок белого шелка и позволила ему легко спланировать на ухоженную грядку настурций. Эх, какая версия пропала, хотя... Разве без меня не хватает бездельников для того, чтобы ловить маньяков и доказывать их вину? Только сегодня я насчитала троих, включая бывшего мужчину моих несбывшихся снов.

Поскольку вопрос происхождения дыры в заборе и кусочка шелковой материи на смородиновом кусте так прозаически разрешился, я вернулась к разговору о вернувшемся банкире:

- И что он говорит?

- Кто? - не поняла Ниной.

- Ну банкир твой, кто же еще?

- Как что? Жалеет, себя обвиняет в Иркиной смерти. И ведет себя как-то странно, взгляд неподвижный. Вот уж не думала, что он будет так убиваться... Нинон помолчала, а потом добавила озабоченно:

- Слушай, я что подумала, как бы он чего не вытворил...

- В каком смысле?

- В каком-каком... В самом прямом. У него жестокая депрессия, что тут непонятного?

"В этом смысле мы с ним родственные души", - грустно подумала я, а вслух сказала:

- А родственники у него какие-нибудь есть?

Нинон ткнула пальцем в дужку очков.

- Откуда я знаю? Его родню я никогда не видела, зато у Ирки полно всяких дядюшек-тетушек. Если они все сбегутся, то бедного Витальку заедят, начнут пилить, на мозги капать, ох не завидую я ему...

Я кинула рассеянный взгляд на соседский дом, и меня словно в сердце кольнуло.

- Послушай, Нинон, может, нам сходить к нему, поговорить с ним?..

Нинон накрутила на палец один из своих ржаных локонов.

- Ты знаешь, я тоже об этом думала. Надо бы заглянуть к нему под каким-нибудь предлогом, ну, по-соседски, поговорить о том о сем, а заодно отвлечь от грустных мыслей. Нужно же помогать ближним!

И мы с Нинон отправились оказывать психологическую поддержку овдовевшему банкиру. Нинон первой подошла к двери, с которой уже была сорвана печать, и нажала на кнопку звонка, один раз, другой. Обернулась ко мне и озабоченно пробормотала:

- Что-то не отзывается...

- Может, спит... - неуверенно предположила я.

Нинон только пожала плечами, перестала выжимать из дверного звонка пронзительные трели и решительно стукнула кулачком по дубовой двери. Та в ответ приоткрылась с легким скрипом. Нинон, оглянувшись, посмотрела на меня, словно спрашивая совета, и шагнула через порог. Ясное дело, я поплелась за ней.

Банкирские апартаменты выглядели ничуть не хуже, чем у Нинон, мне они даже показались просторнее, вероятно, из-за светлых обоев, но особенно присматриваться мне было некогда, потому что наверху что-то отчетливо громыхнуло. Будто большой кусок штукатурки отвалился. Мы с Нинон, не сговариваясь, рысью ринулись наверх по модерновой лестнице.

Банкира мы обнаружили за ближайшей дверью. Он сидел на полу с выпученными глазами, физиономия пунцовая, полы махрового халата разошлись, обнажив поросшие рыжими волосками толстые ляжки, но все это еще цветочки. Хуже было то, что на шее у него болталась веревка, вернее, пояс от надетого на нем халата.

- Мамочки! - простонала Нинон и прикрыла рот ладонью. - Он хотел повеситься.

Она бросилась к банкиру, присела возле него на корточки и запричитала:

- Виталий... Да что же это такое, нельзя же так...

А этот здоровый мужик с толстыми ляжками расплакался, как ребенок, хлюпая носом и повторяя одно и то же:

- Я.., я не могу так... Как же я теперь буду жить...