Алексей Пенза - Солнца нет

— Ну, здравствуй Жека! — облегчённо сказал он, увидев товарища.

— Вася! Это ты? — прокричал изумлённый Меньшиков.

— Я, Женёк, я, — подтвердил Свинин.

— Ты живой что ли, мать твою?! — воскликнул журналист, всё ещё не приходя в себя.

— Живой, как видишь, но только духовно.

— А в какой это заднице мы торчим?

— Царство мёртвых, во сне пересекается с миром живых, дружище. Здорово, что ты меня нашёл здесь, а теперь будь добр, дай горло промочить… — попросил Свинин, кивнув на маленький стол. Там стояла миска с водой. Евгений, кое-как оценив ситуацию и бедственное положение друга, кинулся к миске, едва не опрокинув её.

— Осторожно! — испуганно крикнул бывший мент. — Не то я от горя во второй раз сдохну.

Меньшиков, чуть дыша, поднёс глубокую миску к губам Свинина, он жадно осушил её, она тут же наполнилась водой заново. Журналист хотел было ещё поднести, но рыжий остановил его…

— Спасибо, Жека, я больше не хочу…

— Что с тобой случилось, Вась? Почему ты в таком виде? — спросил Меньшиков, положив воду на стол.

— Неправильно я жил, Женёк. Грехов на мне не счесть… Вот меня и разуделал высший суд. Что заслужил, то и получил, — ответил мент изнурённым голосом, чьи закованные руки были задраны выше уровня головы.

Евгений приметил рядом валяющуюся кувалду, схватил её.

— Погоди, Вась, а может, я кандалы твои расколошмачу к чёртовой матери?!! — сказал он, ударив оковы левой руки на запястье грешника.

— Хватит, Жека! Мне же больно! — закричал скорчившийся Свинин. — Этим ты мне никак не поможешь. За всё я сам отстрадать должен, тогда освобожусь.

Евгений от бессилия заплакал, бросив кувалду под ноги.

— Прости, друг, что помочь не могу.

— Не расстраивайся, брат. Лучше послушай меня… — проговорил рыжий. — Беда у тебя за плечами, Жека. Чёрная, она грозит тебе, беги, куда глаза глядят, беги, не оглядывайся, подальше из города. Иначе плохо тебе будет, братишка, потому что за бедой стоит один человек. Злой и беспощадный, он ни перед чем не остановится, никого не пощадит, он тебя в могилу сведёт так же, как меня. Берегись, Женя, беги, пока не поздно!!!

— Кто он? — ужаснулся Евгений.

— Он уже поблизости. Беги от него… — прозвучали слова Василия и растаяли вмиг из-за прозвучавшего дверного звонка. Меньшиков проснулся в холодном поту, истёкшие две секунды показались ему вечностью, не помня себя, он подошёл и отворил дверь. Его взгляд перехлестнулся с ледяным взглядом Корсарова, который с кем-то говорил по сотовому.

— Можно войти? — прервал он затянувшуюся паузу, закончив телефонный разговор.

— Да, пожалуйста, да… — очнулся Евгений.

Владимир прошёл в прокуренный дом, лазая в мобильнике, тщательно всё осматривая: обстановку, картины на стенах. В мастерской висели графические рисунки на обыкновенных листах, и даже ужасный бардак из нагромождения разных вещей — всё обследовал любопытный гость.

— Водки хотите? — предложил Меньшиков и обратил внимание на сигнал, сообщающий о доставке почты.

— Спасибо, не хочу, — иронично отказался Корсаров и попросил хозяина показать какие-нибудь работы, так как все холсты были повёрнуты к стенам.

Меньшиков выставил несколько полотен: портрет сиамского кота, лежащего на кладбищенском кресте, зимний пейзаж с берёзками на чёрном снегу, изображение треснутой луны на фоне виселицы.

— Кот мне нравится, возьму его… — сказал Корсаров, хотел было спросить цену, но тут взгляд его упал на неприметный ранее графический портрет Пикассо. Он был изображён необычно, казалось, лицо вот-вот исчезнет, размытое водой.

— Вы поклонник этого художника?

— Нет, — возразил журналист, — просто он нравится мне своей необычностью.

— Вы не против, если я возьму его для себя? — поинтересовался покупатель.

— Извольте, — одобрил Евгений. — Всё для вас, за ваши деньги.

— А почему вы не показали мне ту картину? — спросил Корсаров, указав на большое полотно, прикрытое тканью.

— Мне не жалко, смотрите, — произнёс журналист, откинув ткань.

Миру явилась нагая красавица в изящной резной беседке, утопающей в абрикосовых цветах. Гость на минуту забылся, засмотрелся на изображение китаянки.

— Собирательный образ? — вдруг спросил он.

— С натуры, — немного хвастливо отозвался Евгений.

Владимир поймал себя на мысли, что слегка завидует ему.

— И как называется?

— Моё Солнце, — ответил художник.

— Продайте… — вырвалось у делового посетителя.

Меньшиков отрицательно покачал головой.