Сью Графтон - М - значит молчание

— Папа! — В дверях появилась Кэти.

— Чего тебе?

— Вернулась миссис Салливан.

Как только он увидел в окно машину, его захлестнуло чувство огромного облегчения. Автомобиль вроде бы не поврежден, во всяком случае — внешне. Он вернулся в салон, пребывая в уверенности, что эта женщина ни за что не сможет позволить себе купить эту машину.

Виолетта обернулась, когда он приблизился, и буквально ослепила его — ярко-рыжие волосы, кремовая кожа, блестящие зеленые глаза. Он никогда не видел ее так близко, потому что Ливия всегда переходила на другую сторону улицы и тянула его за рукав, если замечала Виолетту где-нибудь поблизости. Она считала ее бесстыжей тварью, за то, что она носила прозрачные нейлоновые блузки. Летнее платье, которое было на Виолетте сегодня, подчеркивало ее стройную фигуру, а разлетающаяся от ветра юбка приоткрывала стройные ноги. Ливия была толстой и недалекой и неодобрительно относилась ко всем тем, чье поведение или убеждения не совпадали с ее собственными. Чета раздражали ее злобные выпады, но он молчал. Издалека он часто наблюдал за тем, как Виолетта флиртовала с женатыми мужчинами, и думал о том, как бы он себя чувствовал, если бы она обратила на него внимание.

— Привет, Чет! Прошу прощения за то, что так долго отсутствовала.

Он обошел машину, чтобы убедиться в том, что с ней все в порядке. Потом импульсивно наклонился и взглянул на спидометр: двести пятьдесят миль! На мгновение он лишился дара речи — она превратила его новенькую «бель-эйр» в подержанную колымагу.

— Пройдите в офис, — выдохнул он.

Виолетта догнала его и взяла под руку, заставив замедлить шаг.

— Вы сердитесь на меня, Чет? Можно мне так называть вас?

— Для вас я мистер Креймер, как и для всех остальных. Вы проехали на этой машине двести пятьдесят семь миль? Куда вас носило?! — не выдержал он и разразился бранью, но Виолетта как будто не обратила на это никакого внимания. Когда он открыл дверь офиса, она прошла вперед, и он вдохнул запах ее парфюма.

Его сердце снова бешено застучало, но на этот раз уже согревая кровь. Он слегка отстранился.

— Садитесь.

— Спасибо, сэр.

Чет обошел вокруг стола, сел, внезапно осознав власть, которой обладал. Она должна понимать, что виновата, и он мог потребовать любую цену. Двести пятьдесят семь миль на новенькой машине! Интересно, планировала она это заранее или нет? Возможно, она заинтересовалась им в то же самое время, когда он обратил на нее внимание. Виолетта Салливан не сводила с него глаз, явно испуганная его гневом.

Женщина извлекла из сумочки пачку сигарет. Будучи джентльменом, Чет достал зажигалку и щелкнул ею. Она наклонилась над столом, прикуривая, позволяя ему разглядеть в вырезе платья ее пышную грудь. На подбородке у нее был синяк, и Чет знал, откуда он взялся. Виолетта опустилась на стул и скрестила ноги. Он взглянул на Кэти, сидевшую в своем закутке за стеклянной дверью. Она смотрела на затылок Виолетты так же осуждающе, как и ее мать, придумывая новые хитроумные способы продемонстрировать собственное превосходство. Встретившись с отцом взглядом, она встала и налила себе воды. Только четырнадцать лет, а уже такая же зануда и злюка, как Ливия. Кэти взяла лист розовой бумаги и положила посредине стола. Чет даже на расстоянии мог разглядеть текст, написанный черными чернилами крупным почерком.

Он взял из чернильного прибора ручку и стал стучать ею по столу, стараясь собраться с мыслями. Чет пока еще даже не представлял, как именно ему следует сыграть свою роль, но ситуация ему нравилась.

— Так что мы будем теперь делать, миссис Салливан?

Она улыбнулась и медленно выпустила дым. Губы ее полыхали, словно тлеющие угли.

— Мистер Креймер, милый, у меня есть предложение, но лучше обсудить его в другом месте. Купите мне чего-нибудь выпить, и я уверена, что мы договоримся.

Каждый звук, который она произносила, был исполнен обещания. Ее взгляд, устремленный на его рот, выражал такое желание, какого он никогда не видел в женщине и, уж конечно, не испытывал на себе. Не может быть! Она предлагала ему себя. Это так же несомненно, как и то, что он Чет Креймер. Он был человеком морально устойчивым, хотя никогда и не задумывался об этом. Ему было сорок семь лет, из которых пятнадцать он был женат, всегда оставаясь верным своей супруге — не из-за отсутствия возможности, а, как он сейчас понимал, из-за отсутствия потребности в измене. После первых нескольких месяцев жизни с Ливией секс сделался для него будничным занятием — приятным и, безусловно, приносящим облегчение, но ни в коей мере не являющимся насущной потребностью. Конечно, Ливия не была безумно привлекательной, но, несмотря на раздражение, которое она у него вызывала, он должен был признать, что она никогда не отказывала ему в супружеских ласках и никогда не говорила, что секс ее тяготит. Чет считал, что с этим вопросом у него все в порядке, и не понимал, почему вокруг секса поднимается столько шума.