Аркадий Карасик - Похищение королевы

Я, действительно, был очень рад. Не только потому что рядом появился надежный человек, способный защитить меня - теперь коротышке заказан вход в мою келью. Несколько дней я могу жить и работать спокойно.

Спокойствие, безопасность - все это, конечно, хорошо. Но где будет спать "братишка"? На полу - исключается, не позволяет свято соблюдаемый культурными людьми закон гостеприимства. На скрипучей тахте? А я что, как последний бомж, в углу комнаты на подстеленных газетах? Тоже далеко не кайф.

Казалось бы, неразрешимую проблему ликвидировало извинительное постукивание в дверь. Неужели Надин? Нет, не она, страстная коротышка сейчас, небось, рыдает, кусая углы промокшей подушки.

Значит, баба Феня. Больше некому. Дед Пахом пасет коридор, своим телом защищает древний сундук.

Я не ошибся. На пороге - старуха. Вместо привычного подноса с очередным кулинарным изобретением - старая, скрепленная веревочками и проволочками, раскладушка.

- Я вот подумала, Игнатьич: на чем спать с братом собираетесь? Прости, заради Бога, старая кроватка, ломанная, но спать можно.

- Спасибо, баба Феня, - растрогано поблагодарил я старуху. - Добрая вы женщина.

- Чего уж там! - отмахнулась она высохшей ручкой. С опаской и надеждой шопотом спросила. - Братец твой не из Питера ли пожаловал? Можа от Верунечки?

- Нет, не из Питера, - откуда мне знать из каких краев послал сыщика Стулов. - Из Коломны, - неуверенно добавил я более точный адрес. Бизнесмен тамошний...

Бабка горестно вздохнула, утерла мокрые глаза и покинула мою комнату.

- Что станем делать?

- А ничего, - с лукавыми огоньками в светлых глазах ответил агент уголовки. - Поживу у вас, ознакомлюсь с обстановкой, обнюхаюсь с соседями. Вечером прогуляюсь по городу - никогда не был в этих краях, не довелось. Возвращусь где-то к двенадцати... Тем более, что у вас тоже - дела, поднял он двумя пальцами забытый Надин бюстгалтер, более напоминающий гамак среднего размера. - Извините, Павел Игнатьевич, не хотел вас обидеть... Простите за то, что помешал.

Хитроумная бестия, настырная баба, про себя я поливал Надин более или менее культурными ругательствами. Специально "забыла" интимную дамскую принадлежность, будто оповестила о том, что холостяк попользовался ею. По ее мнению, я не буду особенно сопротивляться, доказывать свою "невинность" - не тот характер, следовательно, буду вынужден повести опозоренную бабенку в ЗАГС и церковь. Что и требовалось доказать.

Мне бы пропустить довольно едкую шутку Кости мимо ушей, отвернуться к столику с плиткой, сделать вид - занят подготовкой к чаепитию, а я, придурок, идиотски засмеялся. Типичный пациент психушки.

- О какой обиде толкуешь? Обычные мужские шалости, не больше... Лучше займемся нашими проблемами. На первых порах введу тебя в курс дела.

Костя внимательно выслушал мою информацию о предстоящем собрании жильцов коммунальной квартиры. Принял к сведению странное сидение деда Пахома на сундуке. Понимающе поморщился в ответ на известие о приближающемся юбилее коротышки и о непонятном желании трех "друзей" принять в нем участие. Короче, принял несколько искусно закрученных узелка, которые ему придется развязать.

- На какой час назначено собрание?

- Восемь вечера...

- Ясно. Придется посидеть у вас и уйти после восьми. Интересно, по какому поводу наведаются коммунальщики.

Странный, если не сказать большего, интерес сыщика к рядовому событию в жизни жильцов. Пропустив мимо ушей более интересную информацию, он вцепился в явный пустяк.

И тем не менее я понимающе кивнул. Не хотелось выглядеть глупцом. Унизительно, а унижение в любой форме я не переношу. Могу взорваться и устроить скандал. С рукоприкладством.

Шучу, конечно, до коммунальных скандалов я еще не опустился, не выношу разбирательств в любой форме: мирных переговоров либо матерных склок... 20

В восемь вечера коридор коммуналки преобразился. Баба Феня вторично за сегодняшний день подтерла полы, смела с крышек сундуков и ящиков пыль, привела в божеский вид подвешенный велосипед. На время переселила мужа с сундука на кухонный табурет. Тот недовольно разворчался. На подобии пса, из-под носа которого вытащили вкусный мосол.

Надин вытряхнула коврики, вымыла свою дверь. На старуху старалась не смотреть - наверно, боится прожечь ее насквозь огненным взглядом. Сидорова, будто ничего не произошло, благожелательно обращалась к коротышке с разными хозяйственными вопросами либо замечаниями. При этом выразительно подмигивала мне... Как я достала твою зазнобу, как я ее выпотрошила? Гляди и учись, развратник!