Аркадий Карасик - Похищение королевы

- Время д,Артаньянов и Атосов прошло и, похоже, уже не возвратится. Сейчас наступило время взяточников и клоунов, прячущих под масками милосердия гнусные рожи заурядных жуликов...

- Неужели отказал?

- Не прямо, но фактически - да. В скорбное наше время высказывают свое нежелание выполнить просьбу честно и открыто либо примитивные дураки, либо излишне честные люди... По сути, это одно и то же. Унижался я в полную силу, даже самому было противно. Говорил о давней дружбе, связывающей нас, вспомнил, как однажды я его выручил. В ответ дружок, бывший дружок, поморщившись, уточнил он, - вертелся юлой, изощрялся в красноречии... Короче, ничем помочь я не могу, Паша. Прости, но - слаб в коленках.

Помолчали. Стулов, пряча от меня пробирку с лекарством, бросил в рот таблетку. Все понятно без перевода и дополнительных раз"яснений. Остается приятель Гулькина, если и он откажет - сидеть Верочке в следственном изоляторе не один год... Конечно, в конце концов, ее отпустят невиновность видна без разбирательства и свидетельских показаний, но когда это будет?

Слышал, многие подследственные ожидают суда, который, возможно, их оправдает, по три-четыре года. Такого срока Верочке не осилить. Но я ничем не могу ей помочь. Разве только броситься в ноги прокурору, пред"явить ходатайство Союза писателей, взять на поруки, попросить изменить меру пресечения?

Надежд на эффективность подобного демарша маловато - один шанс из ста, но придется попробовать...

Смирившись с неизбежностью, я открыл было рот для следующего вопроса, касающегося судьбы пасынка, но заработала висящая на спинке стула рация.

Выслушав сообщение Федора, Стулов поднялся, ощупал наплечную кобуру с неизменным "макарычем". Подумал и переложил его под рубашку.

- Пошли, Паша, там сейчас наступит развязка. Федор со своей группой отправился в коммуналку по вызову Константина... Не бойся, писатель, пистолет - по привычке, похоже, обойдемся без крови.

Не обошлись. Когда мы перешагнули порог квартиры, Виталий в наручниках стоял лицом к стене. Рядом - омоновец с автоматом. Поодаль, напротив стариного сундука сгорбился дед Пахом. Наручники на него не надели - стар дедок для подобных предосторожностей, но на всякий случай охрану приставили. Мало ли что взбредет на ум излишне резвому старцу.

Тело мертвого Айвазяна еще не унесли. Две пули поразили бандита: обе - в грудь. Жаль, я с удовольствием побеседовал бы с первым супругом Машеньки, потешил бы душеньку. Хотя следователь из меня, как из козла скакун, но Айвазян настолько замаран преступлениями, что допрос не составил бы никакого труда.

В настежь открытую дверь комнаты Надин видна комическая сценка: коротышка и вечная ее соперница лежат на столе голова к голове и блаженно похрапывают. Будто обсуждают хозяйственные вопросы и взаимные претензии. По поводу обслуживания тощего соседа со зверским аппетитом.

Стулов брезгливо прошел мимо моего пасынка. Словно миновал вонючий контейнер, из которого давно не вычерпывали бытовой мусор. А вот возле деда Пахома остановился.

- Ну, что ж, дедуля, игра сыграна, пора подсчитывать взятки. Покажи свою хваленную "коллекцию"... Не бойся, не украдем - официально запротоколируем, подпишемся, сдадим в музей. Пусть твои внуки полюбуются.

Дед угрюмо смотрел на сыщика. Будто старался впечатать его в память. Для будущей расправы. Раньше с трудом передвигался на подгибающихся ногах, а теперь эти ноги - сильные и надежные - не дрожат и не подгибаются. И голова не трясется, и выражение лица вполне осмысленное.

Короче, помолодел дедок, сбросил с плеч пару десятков лет.

- Я ни в чем не виновен. Просто защищался от грабителя. Ношение оружия - да, шейте, но - не больше...

- Разберемся, не волнуйся, лишнего не приклеем - фирма гарантирует... Сколько же тебе годов, Пахом Сергеевич? Если не ошибаюсь - подкатило под девяносто. Не ошибаюсь?

- Не знаю, начальник, не считал. С детства разные арифметики не уважаю.

- Так и не уважаешь? - не скрывая злой насмешки усомнился Стулов. Ну, ладно. Если точно - восемьдесят семь стукнуло. Из них добрых семьдесят отдал разбою и грабежам, - он повернулся к нам. - Знакомьтесь, друзья. Грабитель с дореволюционным стажем, опытный медвежатник, убийца, которого не могли поймать ни сыскная царская полиция ни наш родной уголовный розыск. Сидоров... Да никакой он не Сидоров и не Пахом Сергеевич - Степан Степанович Волков, кликуха - Ведьмак...

Стулов передохнул. На лбу выступили крупные капли пота и он вытер их носовым платком. Нелегко давались раненному, едва ушедшему от нависшей над ним смерти, слишком длительные монологи.