Уилл Адамс - Шифр Александра

Коридор внезапно расширился. Греки, очевидно, уже успели побывать здесь раньше, потому что ни установленные вдоль стен восхитительные статуи, ни прекрасные барельефы не вызвали у них ни изумления, ни восторга. Сам же Нокс, пораженный увиденным, на время даже забыл об ожидающей его участи. Взяв связанными руками фонарик у одного из греков, он подошел к скульптурной группе, показывающей Александра ведущим своих людей в сражение. Гейл последовала за ним. Потом подтянулись Елена и Драгумисы. Все пятеро остановились, будто академики, обсуждающие некий артефакт неясного происхождения.

Гейл наклонилась, чтобы прочитать подпись.

— Тогда Паласская Минерва ему придала мужества, чтоб прочих превзойти. Из шлема и щита его огонь ударил будто солнце лета. — Она повернулась к Елене: — У вас получилось примерно то же?

— Да, — согласилась Елена и не совсем уверенно добавила: — Это ведь из «Илиады», да?

— Оттуда. Немного перефразировано, но источник ясен.

Елена кивнула уже с большей уверенностью.

— Ему определенно нравился Гомер. Здесь все надписи — цитаты из «Илиады».

— Не все, — поправил Драгумис и указал на дальнюю стену. — В «Илиаде» про гордиев узел ничего не сказано.

— Верно. — Нокс подошел к указанной надписи, наклонился и прочел:

— Кто узел сей развяжет, быть тому всей Азии Владыкой. — Он фыркнул и бросил взгляд на Драгумиса. — Вы ведь дали слово, не так ли?

— Да.

— Хорошо. — Нокс шагнул к персидскому солдату, грудь которому пронзало копье Александра, и двумя руками схватил бронзовый топор. Оружие оказалось прохладным на ощупь и на удивление тяжелым.

— Остановите его! — крикнул Николай.

— Успокойся, — раздраженно оборвал сына отец.

Подняв топор над головой, Нокс ударил по гордиеву узлу. Дерево треснуло, полетели щепки. Он ударил еще раз. И еще. Лезвие, хотя и затупилось давным-давно, делало свое дело. Старое дерево в конце концов раскололось. Один кусок его остался на месте, а второй, по-видимому, прикрепленный к какому-то противовесу, змеей скользнул по земле и исчез в скале. Что-то глухо шевельнулось. И тишина. Все замерли в ожидании, но мгновения улетели прочь, а ничего не происходило.

— Ну что? — усмехнулся Николай. — Надеюсь, ты не думаешь…

В скале снова что-то заворочалось, затряслось. Шум нарастал. С потолка посыпалась пыль. Все посмотрели вверх. Потом настороженно переглянулись. Грохот смолк. Снова тишина. Кто-то пожал плечами. Кто-то фыркнул, и вдруг…

Стена справа от Нокса раскололась, взорвалась, осколки камня полетели во все стороны. Он среагировал мгновенно: выронил топор и бросился на пол, увлекая за собой Гейл и прижимая ее лицом к груди, тогда как каменная шрапнель била по ногам, спине, затылку. Остро запульсировала боль.

Все закончилось раньше, чем кто-либо успел понять, что именно случилось. Громыхание сменилось тишиной, и только в ушах еще звенело. Пыль понемногу оседала. Кто-то выругался. Кто-то откашливался. Люди осторожно ощупывали себя, потирая ушибленные места. Один из греков жаловался, что подвернул ногу. Другой растянул запястье. Остальные отделались синяками и царапинами. Похоже, всем повезло. Нокс поднял голову, оценивая ситуацию, но увидел перед собой ухмыляющуюся физиономию Косты. Грек подмигнул и похлопал по автомату.

Он поднялся и помог встать Гейл. Кто-то поднял фонарик и направил свет туда, где на месте расколовшейся стены зияла огромная черная дыра. Взрыв открыл тайную камеру, помещение большего размера, с валяющимися на полу металлическими предметами, присутствие которых выдавал тусклый отблеск. Осторожно ступая по запорошенному каменной пылью и усыпанному осколками мрамора полу, люди придвинулись к отверстию.

Круглая шахта уходила почти вертикально вверх и терялась в темноте. Разрубив гордиев узел, Нокс, должно быть, вызвал камнепад. Вырубленный зигзагом — несомненно, для защиты от каменной лавины — проход уходил в глубь скалы и расширялся. В нишах стен застыли раскрашенные, высотой в человеческий рост, алебастровые статуи нимф и сатиров, вздыбленной лошади, раскинувшегося на ложе Диониса. Запрокинув голову, бог пил вино из золотого кубка, а над головой его вились виноградные лозы и висели тяжелые пурпурные грозди. Продвигаясь дальше, они замечали и другие предметы. Коричневые, красные и черные аттические вазы, расписанные сценами из жизни Александра, слишком грубые, чтобы быть работой Келонима, и, возможно, принадлежавшие самим щитоносцам. Деревянная копия колесницы. Глиняные фигурки. Серебряный кувшин для вина и несколько серебряных же чаш для питья. Бронзовая жаровня. Золотой поднос с горками необработанных драгоценных и полудрагоценных камней: рубинов, бирюзы, лазурита, аметиста, алмазов, сапфиров. Золотой кубок с шестнадцатиконечной звездой и рядом с ним золоченый колокольчик, напомнивший Ноксу о погибшем друге. Картина на правой стене показывала Александра на колеснице и с золотым скипетром. Нокс вспомнил описание фриза, бывшего, по свидетельству Диодора Сицилийского, частью похоронного катафалка Александра. Так вот за счет чего Келоним и его товарищи финансировали свое предприятие! Они захватили катафалк. Возможно, именно щитоносцам Птолемей поручил доставить его в Египет, но те, узнав, что он нарушил последнюю волю Александра, изменили свои планы.