Дерек Картун - Падение Иерусалима

В новую квартиру потихоньку, ночами занесли кино- и фотоаппаратуру, подслушивающие устройства, и новый наблюдательный пункт начал действовать.

Наутро после того дня, когда состоялся знаменательный разговор в конном экипаже, человека, который заступил на дежурство в самую рань, вывело из состояния задумчивости появление такси под окнами: машина остановилась возле дверей посольства через дорогу. Пассажир, видимо, заплатил водителю заранее, потому что выскочил быстро, пересек, низко склонив голову, тротуар и нажал звонок на двери. Наблюдатель тихонько выругался: гость скрылся слишком быстро, сфотографировать его он не успел, правда, зато рассмотрел в профиль: высокий, худощавый, в ловко сидящем костюме, лет сорока пяти, черные волосы, лицо смуглое. Сильно смахивает на того субъекта, описание которого им всем раздали пару дней назад. Наблюдатель тут же позвонил куда надо.

А профессор Ханиф, не ведая о том, что его засекли, сидел тем временем в помещении посольства, где располагаются телексы, и дежурный оператор уже связал его со штаб-квартирой Каддафи.

" - Человек, рекомендованный вами, предложил то, что требуется. Но может ли он в самом деле все это устроить? Хочу знать ваше мнение.

- Политические мотивы данного лица известны и надежны: мы не раз успешно сотрудничали. Он знает, что в случае провала или предательства мы поставим об этом в известность его соотечественников или примем свои меры.

- Запросил два с половиной миллиона долларов авансом и столько же после операции.

- Да, деньги он любит.

- Я пытался предложить меньше - не получилось.

- Он неуступчив, зато на него можно положиться. Думаю, игра стоит свеч.

- Но у нас нет таких денег.

- Вы их получите. Сообщите подробности.

- Швейцарский банк. Пока больше ничего не знаю".

Ханиф оборвал бумажную ленту, протянул оператору:

- Сожги это.

Тот бросил рулон в мраморный камин, поджег зажигалкой и дождался, пока бумага сгорела дотла.

- О моем визите никому ни слова, - предупредил его Ханиф. - Передай Рабаху, что я ухожу.

В комнату вошел начальник охраны посольства Рабах. Ханиф спросил:

- Можно отсюда уйти незаметно?

- Проще простого. Во дворе посольская машина - сядьте сзади, пригнитесь получше - вас вывезут.

Наблюдатель из контрразведки за это время получил строжайшую инструкцию - во что бы то ни стало сфотографировать подозрительного гостя. Но все, что ему удалось, - это ничего не значащий снимок черного "фиата" с номером, который был известен давным-давно. А машина, срочно выехавшая с улицы Соссэ, застряла в утренней толчее и появилась на улице Ламуре, когда Ханифа и след простыл.

Злосчастный наблюдатель счел за лучшее доложить обо всем не Альфреду Бауму, как того требовала инструкция, а его заместителю Алламбо, рассчитывая на некоторое снисхождение, однако был выслушан в суровом молчании и обруган идиотом, после чего раздались короткие гудки - Алламбо, швырнув трубку, направился к Бауму.

- Извольте радоваться, этот дурень не успел снять, - объявил он с порога.

Прослушав его рассказ, Баум только вздохнул: - Еще, может быть, какие вести есть?

- Ничего хорошего. Интересно вам, как обстоят дела с этим русским из Дамаска? Помните - товарищ Беляев...

- Выкладывай. Может, отвлечешь от грустных мыслей.

- Похоже, Беляев действует по чьему-то наущению, - высказал предложение Алламбо. - Мои ребята доложили, что он отправился прямиком в Булонский лес. И на следующий день - вчера, то есть, - снова туда двинул, а дождь, между прочим, с самого утра хлестал, так что вряд ли он получил удовольствие от прогулки. Тем более, что свидание не состоялось.

- Где именно он был?

- Да в одном и том же месте, в западной части леса, у большого пруда. Мы там сегодня с утра установили пост, чтобы не сопровождать его через весь город.

- Отлично. Только пусть ребята не забывают, зачем их послали в лес, а то расслабятся и пропустят самое интересное.

- Я их на этот счет проинструктировал.

- Сколько их там?

- Пеших два парня с двумя девушками и две машины - еще четверо. Хорошо бы они хоть пару снимков сделали, если он все-таки встретится с кем-нибудь. Этот русский может вывести нас на что-нибудь любопытное...

По дороге в свой кабинет Алламбо размышлял о том, с чего это КГБ понадобился сотрудник из Сирии и зачем его сюда вызвали; в Париже этого добра и так полным-полно.

Ханиф, придя в условленное место, застал Таверне за столиком в нижнем зале ресторана, перед ним стоял наполовину пустой фужер. За обедом оба молчали и только когда подали, наконец, сыр, Ханиф счел уместным приступить к делу: