Дерек Картун - Падение Иерусалима

- Постарайся найти кого-нибудь поумнее. Этому умнику вот еще что скажи: между майором Савари и сирийцами контакт что-то уж больно тесный. Это изобличает Сирию как соучастника. Вашим руководителям следует знать такие вещи.

- Что-нибудь конкретное?

- Нет, только сам факт.

У себя на столе Баум нашел запись телефонных разговоров, сделанную в квартире Таверне. Нынешним утром хозяин квартиры звонил в контору:

" - Билет взяли?

- Да, месье. На субботу, рейс в 9:30 из Орли до...

- Понятно, понятно, незачем обсуждать подробности по телефону. Кто мне звонил?

- Господин Караччи несколько раз. Просил передать, что у вас есть время до середины дня в субботу".

Баум усмехнулся, перечитал запись. Да, похоже, не только контрразведка его пасет, но и люди Караччи. Боятся, что смоется, он им наверняка должен кучу денег. Грех этим не воспользоваться.

Первым делом по его просьбе мадемуазель Пино выяснила, что это за рейс - в субботу в 9:30 из аэропорта Орли. Баум тут же позвонил Джо Ледюку из уголовного розыска:

- Окажи мне еще одну услугу, приятель.

- Всегда рад, только свой должок растет, помнишь?

- У тебя вроде бы в банде Караччи есть осведомитель.

- Допустим.

- Я бы хотел, чтобы кто-нибудь довел до сведения Караччи следующее: Александр Жалю, он же Таверне, намеревается в субботу утром вылететь из Орли в Чили, в Сантьяго.

- И все?

- Все, только это надо проделать в ближайшие два часа.

- Нет проблем.

Алламбо получил от Баума недвусмысленную инструкцию: пусть инспектора, что сидят на хвосте у Таверне, продолжают смотреть в оба, но если что заметят - вмешиваться не надо. Кредиторы Таверне получили кое-какую информацию о своем должнике и пусть сами сводят с ним счеты - не наше это дело. Раз уж руководство не позволяет так, как мы считаем нужным, то жизнь должна идти своим чередом.

- Ты уверен, что события развернутся именно так?

- Вовсе не уверен, а потому распорядись, чтобы Таверне задержали в аэропорту, если он все же туда доберется. Поговори с Жиру из тамошней полиции - если перехватят, то пусть доставят его прямо сюда. Впрочем, это только на всякий случай, - добавил Баум бесстрастно. - Сдается мне, нашему приятелю в Орли не попасть. Долги там или еще что, только его дружки с авеню Мортье наверняка считают свою с ним былую дружбу опасной и нежелательной.

- Да пойми ты, - убеждал Бен Тов Мордехая Порана, старого приятеля, служившего секретарем у премьер-министра. - Я абсолютно уверен, что сюда привезены две бомбы, а не одна. Этот Баум из французской контрразведки - я знаю его сто лет - никогда меня не подводил, к тому же большая умница. Он всеми святыми клянется, что украдены две боеголовки вместе с детонаторами. Добиться, чтобы Париж это признал официально, никак нельзя. Армия в своем проколе нипочем не признается - это у них в крови, у армейских.

- Твой Баум - он что, еврей? - спросил Поран.

- Эльзасец. Верные друзья и умники, по-твоему, бывают только евреи?

- Да нет. Мне самому встречались евреи, от которых толку никакого. Ну так что дальше?

- Кстати, о бестолковых евреях. Мемуне твердо верит, что бомба одна. Кто во что верит в этом их комитете, понятия не имею. Все, что мне надо, это убедить премьер-министра. Ты должен помочь.

- Боюсь, старику надоели эти ваши интимные встречи.

- Ну и пусть. Скажи ему все сам.

- Все, что ты тут наговорил?

- Да, только не забудь добавить, что если он публично где-нибудь обмолвится об этих двух бомбах, то мы лишимся единственного полезного контакта с французской контрразведкой, потому что моего приятеля оттуда немедленно попрут.

- Наш премьер - не дурак, - заступился за своего шефа Поран.

- Я этого и не сказал, - возразил Бен Тов и подробно изложил Порану все, что следовало передать премьеру, в том числе и о подозрительных контактах майора Савари с сирийскими дипломатами.

Пока происходил этот диалог в Тель-Авиве, в Париже наблюдатель из ДСТ, сидевший за рулем и глаз не сводивший с дома № 26 по улице Спонтини, увидел, как к дому подкатили на машине двое и скрылись в подъезде. Инспектор взглянул на часы: начало шестого. Отметив это про себя, он подумал, что начинают развиваться как раз те события, в которые, как их с напарником предупредили, вмешиваться не следует.

- Грязное дело, - поделился он с соседом. - Один из них, кажется, Мабер.

- Если нам повезет, то все скоро закончится, - отозвался тот. - А то у меня живот болит. Интересно, чем занимается Мабер, когда в тюрьме не сидит?

- Работает на Караччи.