Владимир Кашин - Приговор приведен в исполнение (Справедливость - мое ремесло - 1)

Некоторые из этих сообщений и справок Коваль перечитывал вслух, словно для себя, но так, чтобы бывший управляющий все слышал и убедился, что карта его бита и своим упорством он ничего не добьется.

- Объясните, каким образом ваш паспорт оказался у неизвестного, труп которого найден в шурфе? - спросил подполковник, прочитав вслух сообщение одесской милиции.

- Почему "мой"? - глухо ответил бывший управляющий вопросом на вопрос. - Может быть, это и был настоящий Семенов?

- А вы кто? Призрак Семенова? Или его двойник? По-моему, то, что вы Семенов, а не Петров, уже установлено. Паспорт у Петрова вы вытащили из кармана в Москве, на Сухаревском рынке? Вы ведь сами так заявили.

Бывший управляющий молчал.

- Я могу вам помочь вспомнить правду, - терпеливо продолжал Коваль. Слушайте показания вашего родного брата. - И подполковник прочел Петрову-Семенову о том, как он подговорил убийцу и присвоил паспорт убитого Вани Петрова.

Ни один мускул не дрогнул на лице бывшего управляющего, пока звучали эти страшные строки.

- Не вспомнили? - спросил Коваль, откладывая в сторону протокол допроса маляра. - Что ж, в таком случае я прочту вам показания вашей жены. Из той самой тетради, которую я в вашем присутствии нашел в "титане", на даче. Это дневник Нины Андреевны. Ее исповедь. Вы ведь не знали о нем, не так ли?

Подполковник заметил, как пожелтело лицо бывшего управляющего и как в глазах его появилась отчаянная решимость.

- Успокойтесь, - предупредил Коваль, - это всего лишь копия. Оригинал хранится в сейфе. Так что же - читать или вы сами расскажете?

- Да, - словно внезапно очнувшись, сказал бывший управляющий. - Да, повторил он. - Это была трагическая ошибка юности, которая наложила отпечаток на всю мою жизнь. Представьте себе мое положение. Отца раскулачили. Есть нечего. Работы для меня в Минске нет. Перспектив никаких. Еду в Москву. Но и там не лучше. Живу у дальней родственницы, старухи, которая выжила из ума. Устроиться по-человечески не могу. Отец-то лишенец! А жить хочется. Кругом все бурлит, жизнь бьет ключом, а мне нет в ней достойного места. И все время острая нужда. Нужны деньги, деньги и деньги. Встретился с двумя парнями - Витькой и Николаем. У них знакомая стрелочница на железной дороге. Говорят, барахла у нее много, а живет одна с сыном. Сговорились, взяли водки, пошли к ней. Сначала пили все вместе, а потом Витька подал знак, навалились они вдвоем на стрелочницу - зарезали. Я не убивал, только мальчика держал, чтобы он не мешал. Потом Николай подошел - финкой и ему горло перерезал. Меня стошнило, вырвало. Только связали барахло, начали выносить, а тут свистки - милиция. Я за будку забежал, слышу - товарняк по рельсам стучит. Догнал, вскочил на буфер. Очутился в Запорожье. Два месяца у сестры прятался, потом подделал паспорт - исправил "Семенов" на "Соменов" и двинулся дальше, под Одессу. Пошел работать в карьер, в каменоломни. А покоя не было все равно. Ни днем, ни ночью. Каждого встречного боялся, от малейшего стука вздрагивал. С ума сойти! Рядом со мной в общежитии парень жил из Вятки - Петров. Отец и мать у него умерли, один он на белом свете, как палец. Посмотрел я его паспорт - год подходит, все подходит, свою фотографию приляпай - и живи спокойно хоть сто лет. И вот он говорит как-то раз, мол, осточертело в карьере, в Крым уеду. Я посоветовал ему метрику запросить из своего сельсовета, потому что срок паспорта у него истекал, а уже потом на новое место перебираться. Он так и сделал. А я тем временем с одним уголовником договорился. За пятьсот рублей. Я ему - деньги, он мне - паспорт и метрику Петрова. Рассчитались на карьере, взяли узелки и отправились вечером в Одессу. Дорогой уголовник к нам присоединился, вместе пошли. Я Петрову зубы заговорил, а он железной трубой его по голове. Сам я и пальцем не притронулся...

- Все чужими руками орудуете, - не выдержал Коваль. Он дописал страницу протокола. - По этому эпизоду больше ничего не добавите?

- Разве только то, что труп столкнули в шурф, а перед этим я паспорт свой в карман ему положил... Дальше пошел берегом моря один, став уже Иваном Васильевичем Петровым. С Константином Семеновым, как мне казалось, покончено навсегда.

Подполковник слушал и перелистывал страницы дела. Остановился на большом бланке министерства. Это была характеристика на управляющего трестом "Артезианстрой", присланная еще в мае в ответ на запрос Тищенко. Немногословная, она была похожа на хозяйственный отчет. Сплошные цифры, общие фразы. План выполнял на столько-то процентов, при исполнении служебных обязанностей показал себя волевым организатором.