Хэммонд Иннес: Одинокий лыжник

Вот как получилось, что уже через два дня я оказался в одном купе с Джо Вессоном. Данную ему Инглезом характеристику — «толстой, ленивой образины», — хоть и жестокую, я не назвал бы неправильной. У него были крупные черты лица, мешки под глазами, вислые жирные щеки, шевелившиеся, когда он разговаривал. Весит он. наверное, килограммов сто с лишним. Вессон показался мне одной из наиболее внушительных особ, которые я когда-либо видел, и посмотреть, как он устраивается на своем спальном месте в вагоне, было бы не менее интересно, чем побывать у вольера с гималайскими медведями в лондонском зоопарке.

Вессон встретил меня на платформе вокзала в отвратительном настроении. Он был явно в состоянии похмелья и совершенно очевидно — терпеть не мог путешествовать.

— Вы — Нейль Блэйр? — спросил он, тяжело дыша.

— Я — Джо Вессон. Инглез, будь он проклят, ухитрился использовать нас как самых настоящих идиотов. Почему он не мог убедить студию снимать фильм без того, чтобы гнать нас в Доломитовые Альпы за кадрами натуры и сценарием? — Вессон положил на полку кинокамеру и другие свои вещи.

— Ведь студия все равно примет любое его предложение. Ему ничего не стоит уговорить кого угодно, язык у него подвешен отменно. Так нет, ему обязательно нужно, чтобы мы мерзли в альпийском снегу… — ворчал Вессон и, усевшись, словно в подтверждение слов Инглеза, достал пачку журналов о ковбоях и углубился в чтение. Этим он занимался и при переезде через Ламанш, и в поезде, шедшем через Францию и Швейцарию, то есть, все то время, когда не поглощал, шумно и в больших количествах, еду и спиртное, или, когда не спал. А спал он еще более шумно — храпел, сопел и свистел носом.

Разговаривал он немного, но как-то однажды наклонился ко мне и дружески спросил:

— Старик, а вы ведь новичок в студии? — Говорил он как-то странно, обрывая фразы, словно у него всегда не хватало дыхания. Я подтвердил его догадку, и он так энергично кивнул, что у него заколыхались щеки. — Хорошая форма, — если вы наверху, но, да поможет вам бог, если дело обстоит иначе. Владельцы студии — люди тяжелые, и вы не должны позволять себе роскошь ошибаться в чем-то. Если же ошибетесь, Вессон выразительно щелкнул пальцами ваша песенка спета. Инглез сейчас там в фаворе. Его хватит на год…, а может быть и лет на пять. Вы раньше работали с ним?

Я рассказал, при каких обстоятельствах и когда познакомился, с Дереком.

— В таком случае, вы должны знать его лучше меня. Он может быть очарователен, но временами становится сущим дьяволом, Инглез — самый беспощадный продюсер, с каким когда-либо мне приходилось работать. Попробуй кинозвезда закапризничать, он тут же избавится от нее, найдет или создаст другую. Именно так прославилась Дин Бэрин, снявшись в «Трех надгробиях». Сперва там снималась Бэтти Кэрью, но устроила скандал, требуя, чтобы некоторые эпизоды снимались, как того хочет она. Инглез немедленно выгнал ее, ничуть не стесняясь в выражениях, и уже на следующий день в студии появилась Дин Бэрин, о которой до того никто и не слыхал. Инглез сделал её кинозвездой. Она сыграла так, как он хотел, фильм от этого стал лучше. Бэтти Кэрью много лет работала для студии, но-сейчас она — ничто. — Вессон вздохнул. Лишь господу Богу известно, почему вы, ребята уходите из-армии! Никто не может вышвырнуть васоттуда, если, конечно, ничего не натворить… — Вессон вдруг улыбнулся, и на его улыбку было приятно смотреть. Несмотря на излишнюю полноту, его лицо было очень выразительно. Еще раз глубоко вздохнув, он погрузился в чтение приключенческих журналов.

Было уже темно, и валил снег, когда мы приехали в Кортино. Испытываемое нами удовольствие от того, что путешествие приближается к концу, испортил непрекращающийся снегопад. Казалось, что городок вымер — он был скрыт толстым покровом снега, ни огонька не было видно в окнах за густой снежной пеленой, ни единого прохожего на улицах.

Из-за позднего приезда мы решили переночевать в гостинице «Сплендидо» и на следующее утро отправиться в «Кол да Варда».

Едва мы вошли в гостиницу, как нас охватило ощущение роскоши. Скрытое освещение, тихие звуки танцевальной музыки, тусклое поблескивание серебра. Итальянцы- официанты с подносами, полными различных напитков, пробирались через пеструю толпу мужчин и женщин из многих стран. Яркие плакаты на стенах предлагали к их услугам все: лыжных и конькобежных инструкторов, транспорт к спортивным площадкам, хоккейные матчи, прыжки на лыжах с трамплина. Вы словно находились в каком-то универмаге, где за ту или иную цену могли купить любое развлечением. А снаружи по-прежнему бушевала метель.