Виктор Пронин - Брызги шампанского

– Спасибо, – она поняла издевку.

Мы вошли в номер, я тут же заперся, усадил Жанну на свою кровать, не спрашивая, хочет ли она этого или желает сесть напротив. Принес с лоджии бутылку мускатного, сорвал фольгу, свинтил проволоку, и пробка, не дожидаясь моего разрешения, сама бабахнула в потолок. Я разлил всю бутылку в два бокала из тонкого стекла, покрытого причудливыми золотыми вензелями. Сел не рядом с Жанной, а напротив, на вторую кровать.

– За победу! – Я поднял бокал, улыбаясь настолько радостно, насколько хватало моих сил.

– О какой победе ты говоришь? У тебя труп под балконом!

– Над силами зла. Как мы их понимаем!

– Разве что так, – не нашла что возразить Жанна и, пригубив свой бокал, поставила его на стол.

Я свой выпил до дна. Сразу, залпом, и только последний глоток чуть подзадержал во рту, чуть протянул наслаждение, постепенно пропуская в себя шипящую красными мускатными пузырьками струю.

Как это и бывает с женщиной.

В тот самый момент, в тот самый.

В конце концов, почему бы мне и не выпить за победу!

Как я ее понимаю.

Может быть, не за полную, окончательных побед никогда не бывает ни у кого. А так, маленькая, промежуточная, не столько победа, сколько передышка... Почему бы и не выпить с красивой женщиной, даже если ее и немного колотит от зрелища непривычного, может быть, даже страшноватого. Уж не обо мне ли она переживает, – подумал я с некоторой горделивостью. Впрочем, горделивость была скорее результатом второго бокала шампанского, нежели истинным отношением к самому себе.

Солнце зашло, в комнате стояли сумерки, но ни Выговский, ни Здор не торопились включать свет – ни верхний, ни настольную лампу. Их разговор не требовал большого света. Более того, темнота, если и не полная, то хотя бы вот такие сумерки, казалась уместнее.

– Проговорим еще раз, – медленно сказал Выговский. – Чтобы не пролететь на недопонимании.

– Нет никакого недопонимания! – резковато бросил Здор. – Все ясно и просто. Как пареная репа.

– Значит, наши приятели и соратники...

– Это приятели и соратники Усошина!

– Поскольку они выполнили заказ, это уже наши приятели. Гриша и Валера. Днепропетровские ребята. Приехали, сделали свое дело и уехали, – Выговский продолжал говорить медленно, словно многократным повторением пытался получше уяснить случившееся.

– В народе говорят – сунул, вынул и пошел! – выкрикнул Здор.

– Подожди, Миша... Не возникай без толку. Мы должны сейчас, вдвоем, ты и я... Понял? Принять решение. Которое нас обяжет ко многому. Изменит нашу жизнь. Чего дергаешься? У тебя есть такое решение? Говори, слушаю внимательно.

– Виноват! – покаялся Здор. – Вляпались мы с этими ребятами. По уши вляпались. Мои менты сказали, что вроде у следствия уже есть фамилия одного из них!

– Откуда? – осел в кресле Выговский.

– Пальчики оставили. Когда по карманам у трупов шарили, в ящики заглядывали. Деньги искали. А наши десятки тысяч для них вроде и не деньги. Идиоты. Даже пистолеты не оставили. Пожлобились. Теперь продадут. И потянется ниточка.

– Так, – крякнул Выговский.

Дверь приоткрылась, пропуская в кабинет яркий свет из приемной. В проеме возник Мандрыка в неизменном клетчатом пиджаке, в белой рубашке и при галстуке.

– Не помешал? – спросил он.

– Входи, Вася, – устало сказал Выговский. – Присаживайся.

– У вас тут в темноте и кресла не найдешь... Включить свет?

– Не надо, – ответил Здор. – Нет сил смотреть на тебя.

– Чем же я так тебе не пришелся? – Мандрыка спокойно уселся в третье кресло. – Чем не угодил? Есть ли у меня возможность исправиться?

– Кончай, Вася, – сказал Выговский. – Думай, что с твоими ребятами делать.

– Каких ребят вы называете моими? Они усошинские.

– Ладно, Вася, – повторил Выговский все с тем же бесконечным терпением. – У Миши новые сведения... Одного из них менты вычислили.

– Как? – будто от боли, вскрикнул Мандрыка.

– Пальчики! – закричал Здор. – Вложили его шаловливые пальчики в компьютер, нажали кнопку, а на экране – р-р-раз, и его морда! Со всеми своими отличительными признаками. С веснушками, конопушками! И бесконечной дурью в глазах. А ниже текст – имя, фамилия, отчество. Что там еще у него есть? Адрес. Прописка. Биография. Тюремная биография, между прочим.

Мандрыка долго молчал, закинул правую ногу на левую, потом левую перебросил на правую, потом, не выдержав, подошел к столу и включил настольную лампу.

– Где же они наследили? – наконец произнес он.