Виктор Пронин - Остров

– Температура?

– Нет, это так... Кажется. Есть врач?

– Сейчас, – закивала Оля. – В соседнем вагоне, я знаю, есть...

Когда она выбежала из купе, коридор был уже наполнен пассажирами.

– Что делать? Что делать?! – твердила Оля. – И надо же – в моем вагоне! Нет, чтобы этой Верке подвезло! И все мне, все мне!

– Девушка, – Кравец взял ее за локоть. – Вы успокойтесь. В нашем вагоне врачей нет, мы выяснили. И фельдшеров нет, и санитаров... Пройдите по составу, пусть проводники узнают у своих пассажиров. И через пять минут все будет ясно.

– Да, да, конечно...

Оля протиснулась через забитый коридор, выбежала в тамбур, и в наступившей тишине слышно было, как грохнула наружная дверь. В этот момент все особенно четко, как бы вновь, услышали настойчивый гул ветра.

– Везет тебе, друг, – сказал Сашка.

– Везет, – механически подтвердил Борис. – Дальше некуда.

– Я читал где-то рассказ о том, как один мужик у бабы роды принимал, – Афанасий воодушевился, заметив общее внимание. – Там тоже баба неожиданно рожать стала. Прямо в степи где-то... Лето, правда, было, тепло... И рядом мужик тот оказался, не помню уж, как он с той бабой познакомился...

– А баба-то от него забеременела?

– Да нет, при чем здесь он!

– Сам же говоришь – познакомились... Они ведь познакомились?!

– Да! Они! Познакомились! – кричал Афанасий. – Ну и что?!

– Как что? Рожать ведь начала...

– Перед родами познакомились! Понятно?! Рожать начала баба прямо на дороге, а тут мужик! Понял?!

– Что же она, на обочину не могла сойти? Так прямо и на дороге?

– Дурак! Кто же на дороге рожает! Конечно, сошла на обочину, под куст какой-то... А тут мужик.

– Насильник? – серьезно спросил Иван.

Афанасий бешено посмотрел на него и отвернулся.

– Так вот, – начал он, стараясь успокоиться. – Смотрит мужик, а баба-то рожает... Да, да, рожает, – повторил Афанасий, видя, что кто-то опять собирается перебить его. – И ничего тому мужику не оставалось, как принять в этом деле самое, можно сказать, активное участие. Ему там больше всего с пуповиной пришлось повозиться, никак он ее оборвать не мог... А ножа не было, чтоб перерезать.

– Ну оборвал все-таки?

– Конечно, о том и рассказ. А ты что думал, до сих пор обрывает!

– Как же он оборвал-то ее, пуповину? Она ведь того... жила, – заинтересовался Иван.

– Перегрыз, понял?! Зубами!

– Ну и трепло ты, Афоня, ну трепло!

– Этот парень правильно сказал – цыганок надо пригласить.

– А перед этим спиртом их протереть.

– Ну, со спиртом сейчас нелады, а вот снегом натереть можно бы!

– Какой снег! Какой снег! Они ведь нежные, как кролики! Говорят, они из Индии. Или из Испании.

– Ничего себе нежность – круглый год по Острову кочуют!

– Если пацан родится – машинистом будет.

– А если в шахте, так что, по-твоему, – шахтером ему надо быть?

– А что, в шахте тоже было дело? – удивился Иван.

– Не знаю, может, и было...

– Ну, с кем спорить, что пацан родится? – спросил Сашка.

– А на что спорить-то, на штаны?

– Зачем на штаны... Как приезжаем, ведешь меня в ресторан и кормишь-поишь, пока не скажу хватит. Мяса хочется. Жареного, с корочкой, чтобы на нем еще пузырьки лопались... И лимоном его побрызгать. А на второе тоже мясо. И тоже с корочкой и лимонным соком... Разрежешь, а от него дух! И на третье мясо...

– Заткнись! – свирепо сказал Иван. – Мне это мясо каждую ночь снится. Только я его в рот, а оно вроде нарисовано и из бумажки вырезано. А сегодня колбаса приснилась, толстая, мягкая, с прожилками... Потом смотрю, не колбаса это – подделка из глины раскрашенной. Хватил я ее об пол, она и рассыпалась на мелкие кусочки. Тут какие-то собаки налетели, начали жрать эти кусочки... Дурь какая-то.

– Это что, – сказал Сашка. – Снится мне сегодня ночью, что прихожу я в гастроном, а там провианту всякого – глаза разбегаются. Колбасы, мясо, сыры, балыки, икра в бочках... Но что интересно – дают все это не за деньги, а за железнодорожные билеты. Они вроде деньгами стали. Шарю я по карманам – нет билета. И только тут вспоминаю – ведь «зайцем» еду, билета у меня и не было...

ГЕНА. Если и можно было говорить о каком-то удовольствии от всех наших дорожных приключений, то водка, спрятанная в моем чемодане, все портила. Мне ее было не жаль, но дело-то в том, что деньги на нее собирали все наши ребята и вернуться ни с чем – это не по-людски, а с другой стороны, молчать о том, что у тебя кое-что припрятано... Тоже ни в какие ворота.

Неприятная ситуация, и как из нее выбраться, я даже не представлял. Но, услышав слово «спирт», брошенное кем-то, я вдруг понял, что мои запасы могут здорово кому-то пригодиться.