Аркадий Адамов - Злым ветром (Инспектор Лосев - 1)

На Лене блестящие расклешенные брюки, по-моему, чуть ли не кожаные, яркая красная куртка с откинутым назад капюшоном расстегнута, под ней виден красивый узорчатый свитер, рыжеватые волосы рассыпаны по плечам, на шее повязан легкий нейлоновый шарфик, а в руке у Лены большая красивая, в каких-то пестрых наклейках кожаная сумка на "молнии". И главное, все это ей необычайно идет. Вид у Лены лихой, кокетливый и совершенно юный.

- Эй, мальчики, подкиньте быстрее в аэропорт! - задорно кричит Лена, пока я вожусь с дверцей.

- Вот какие у нас офицеры, - бормочу я, все еще не в силах прийти в себя от удивления.

Лена проворно опускается на сиденье позади нас и хлопает дверцей. Володя рвет с места как бешеный и развивает сумасшедшую скорость.

Лена звонко хохочет.

Нет, я ее решительно не узнаю и, кажется, начинаю понимать Игоря. Между прочим, сестренка сестренкой, но такой помощник мне, пожалуй, может здорово пригодиться.

Во Внуково мы прибываем в рекордно короткий срок. Тут мы прощаемся с Володей, и он, окинув нас оценивающим взглядом, изрекает:

- А вы, между прочим, здорово смотритесь, - и, подмигнув мне, добавляет: - Учти, все Светлане скажу, если что.

И вот снова знакомая суета аэропорта. Посадка. Взлет. Полет начался.

- А кто это Светлана? - спрашивает Лена. - Твоя жена?

- Будущая.

- А фотографии ее у тебя нет?

- Как так нет!

Я достаю из бумажника фотографию Светки.

Светка улыбается, и Лена невольно улыбается тоже.

- Очень милая, - говорит Лена.

- Не то слово, - убежденно возражаю я и отбираю фотографию.

Некоторое время мы молчим. Потом Лена спокойно, почти безразлично спрашивает:

- Ты перед отъездом с дежурным не говорил?

- Говорил.

- Что Пунеж?

Я чувствую, как она напрягается, чтобы скрыть волнение. И мне становится не по себе.

- Молчит... - хрипло отвечаю я и откашливаюсь.

Мы закуриваем.

- Лен, - спрашиваю я, - а как ты пришла к нам, в розыск?

- Как все, - она пожимает плечами. - Кончила юрфак. И тебя, кстати, помню. Такая великолепная каланча. Да еще секретарь курсового бюро. Между прочим, здорово ты тогда в баскет стукал. Мы ходили смотреть.

- Скажешь... - я усмехаюсь. - А вот чего тебя к нам потянуло? Не женское это дело, вообще-то говоря.

- Вообще может быть. Но не в частности...

Лена хмурится.

- А что в частности?

- Ну был такой случай. Шли мы из кино. Три девчонки. Пристали какие-то хулиганы. Пытались затащить во двор. А когда не удалось, один вытащил нож и ударил Веру... Я, не помня, что делаю, кинулась на него. От неожиданности он нож выронил. И я подхватила... В этот момент я почему-то подумала о папе, которого не знала... И тоже ударила... Ножом, представляешь? Он закричал. От страха. Нож его еле поцарапал... А Вера умерла...

Лена умолкает и низко склоняется к иллюминатору. Я молчу и курю. Я не знаю, что сказать. Я только думаю о мере ненависти и мере добра в душе этой девушки, в душе каждого из нас.

Стюардессы разносят завтрак. Лена почти не притрагивается к нему, но я уничтожаю все, даже хлеб. Потом разворачиваю газеты. Этого занятия мне хватает ровно до того момента, когда из динамика раздается голос одной из стюардесс:

- Внимание! Наш самолет идет на посадку. Просим...

Мы не успеваем сойти по трапу, как прямо на летное поле выскакивает новенькая черная "Волга", из нее появляются два парня в легких плащах и без колебаний направляются к нам.

- Привет братику и сестричке, - весело говорит один из них. - Или вы думаете, мы вас не узнаем в этих шмутках?

Они крепко жмут нам руки. Я замечаю, как их взгляды останавливаются на Лене.

Сначала мы едем в гостиницу.

- Согласно указанию, - оживленно говорит Стась, - вам достанется "прима-люкс".

Стась невысокий, плотный, с хитрыми глазками на круглом улыбчивом лице, светлые волосы расчесаны на аккуратный пробор, на затылке они уже заметно редеют. Стась сидит впереди, рядом с водителем.

А с нами, по другую сторону от Лены, сидит Лева. Он худощавый и жилистый, лицо резкое, угловатое, острые скулы, тонкий с горбинкой нос, сросшиеся на переносице густые черные брови и синие от бритья щеки. Лева молчалив и застенчив.

- У нас роскошная погода, - продолжает трепаться Стась. - Одесса решила нас побаловать. Девушки цветут как магнолии. Просто невозможно заниматься. На Дерибасовской сплошной стон. А в Аркадии можно подойти к морю только по телам очень толстых одесских дам. Юные плещутся в воде. Представляете такую жизнь? Просто плакать и смеяться.

Действительно, в Одессе очень тепло. На улицах женщины в пестрых открытых платьях, у многих в руке зонты от солнца, мужчины в легких светлых костюмах. Придется и нам расстаться со своими теплыми свитерами.