Любовь Романова: Шутник

— Ждите, — Приказала Люся и исчезла в недрах квартиры.

Влад прислонился к двери и еще раз обвел взглядом прихожую. В районе затылка шевельнулось недоумение. Мозг отловил несоответствие контекстов и съежился в предчувствии когнитивного диссонанса. Эта квартира совсем не подходила Люсе, она не желала сливаться с ней в логичную систему. В прихожей не обнаружилось ни одного свидетельства присутствия женщины: ни косметики рядом с зеркалом, ни пушистых тапочек на обувном ящике, ни легкомысленного коврика у двери, вот только зеленый плащ, словно шкура экзотичной ящерицы, зацепилась за один из крючков вешалки. Влад отогнул его воротник, посмотрел на лейб — убедился, что перед ним вещь из коллекции дорого бренда.

— Идем?

Ей снова удалось застать врасплох. Махровый халатик пропал, зато появились узкие джинсы и маленькая белая маечка. Такая маленькая, что Влад задумался над тем, сколько ей лет? Двадцать три? Двадцать пять? А если двадцать пять, то это достаточно, чтобы не считать его, Влада, безнадежным стариком или пока нет?

Через полминуты они были в квартире Левы Гирина.

Влад осторожно набрал в легкие воздуха, опасаясь почувствовать запах смерти. Но в жилище Левы его не оказалось. Здесь пахло свежим ремонтом, недавно вымытыми полами и застарелым табаком. Со стены прихожей покойного улыбались глиняные коты и рыбы — их ваял кто-то из друзей Гирина. А еще кто-то из его друзей занимался студийным фото, поэтому тут же в рамке из темного дерева висел портрет самого Левы, на котором он по-кошачьи щурился сквозь клубы сигаретного дыма. Наверняка, и ремонт был сделан бригадой какого-нибудь старого приятеля, и сама квартира куплена по дружбе.

У Левы имелся дар — он умел радоваться чужим талантам и считал своим долгом помочь им раскрыться. Стоило только заикнуться, что собираешься покупать машину, так Гирин тут же вспомнит о «мальчике-настоящем автомобильном гении», и всучит его телефон. Или посетовать, мол, не придумал подарок жене, как Лева обязательно посоветует с десяток своих знакомых, которые потрясающе лепят, бесподобно вяжут, восхитительно плетут, фантастично шьют, божественно выдувают из стекла и умопомрачительно рисуют по батику. Странно, что никто из протеже не пришел проводить его в последний путь. Очень странно…

— Компьютер там. Смотрите, — выдернул Влада из размышлений голос Люси, — Только не долго — я спешу.

С первого взгляда стало ясно — машину не включали недели две, не меньше. На клавиатуре лежал слой пыли. Влад провел пальцем по кнопке «Enter» и обнаружил на нем след, как от прикосновения к исписанной мелом школьной доске.

— Значит, все-таки хакер, — поделился Влад своими соображениями с висящей над столом копией полотна Карла Брюлова, на которой упитанная девица примеривалась к грозди винограда.

Девица ничего ответила. Ее отвлек звук уверенных шагов в прихожей.

— Опа! Вот от кого не ожидал! — в дверях комнаты стоял Севка Седой. Он вполне мог бы украсить собой страницы глянцевого журнала. Серый костюм с искрой, фактурная рубашка, тяжелые запонки, ярко-фиолетовый галстук — все делало бывшего одноклассника похожим на светского льва провинциального разлива. Образ портила голова. Большая, слишком плотно пригнанная к торсу она не оставляла места для шеи. Часть ее поверхности была отведена под багровую физиономию, состоящую из бугров и впадин. Жидкие волосы, старательно зачесанные назад, дела не спасали, скорее подчеркивали рабоче-крестьянскую внешность владельца крупнейшей в регионе строительной компании, — Выходит, это ты, Селезенка, шлешь мне письма с того света!

Влад так давно не слышал своего школьного прозвища, что не сразу понял, о чем говорит Седых. Он продолжал улыбаться, когда из-за спины бывшего одноклассника выплыли два ростбифа в одинаковых черных костюмах. Оба белесые, с плотно сомкнутыми губами. «Братья что ли?» — успел подумать Влад перед тем как почувствовал удар в живот.

За всю свою взрослую жизнь ему никогда не доводилось участвовать в драках. Как-то так вышло, что пьяные хулиганы обходили Влада Селезнева стороной, кредиторы ни разу не прибегали к услугам братков, а мужья подруг не возвращались из своих командировок раньше времени. И уж тем более ни разу его не начинали бить без предупреждения. От второго удара, угодившего куда-то между носом и правым глазом, Левина комната начала вращаться, словно карусель «Секрет», придуманная садистом советской эпохи. Влад попытался возразить Седому, но хрустящая пустота, расползавшаяся от солнечного сплетения, никак не давал набрать в легкие воздуха.