Олег Лукошин - Бандитские повести [СИ]

К месту строительства через лес вела просека — именно по ней Дятлов и привёз нас на своей машине. Все материалы — и кирпичи, и доски, и мешки с цементом — были привезены заранее. Только и делали, что ждали нас. Поддоны с кирпичом, а также штабеля с досками были укрыты под брезентом, а мешки с цементом стояли под наскоро построенным деревянным навесом. Навес, во избежание протекания воды, тоже был брезентом подёрнут. Всех нас, в особенности Витька, картина эта чрезвычайно порадовала. Дятлова потом мы несколько дней хвалили за то, что для разгрузки строительных материалов он нашёл каких-то батраков (видимо, работников своего филиала), а нас от этой утомительной деятельности избавил, оставив лишь самую, так сказать, творческую часть проекта.

Валера Дятлов пару часов с нами потусовался, в очередной раз объясняя, как он видит свой будущий дом — хотя можно было обойтись и без этого, потому что с Павлом Аркадьевичем они уже всё решили и даже какие-то чертежи у бугра имелись — призвал нас к моральной и прочей ответственности, скромно попросил не бухать («Да не, чё мы, без понятия что ли!» — заверили мы его), оставил несколько пакетов с едой, весьма сносной, кстати сказать, и отчалил, пообещав быть на связи и приезжать раз в три дня. Приезжать обещался не на машине, а по реке — на моторной лодке. Так ему выходило ближе — село, где он жил, как раз располагалось на берегу Лосихи, километрах в семи. Мы не возражали.

Началась работа. В первые дни мы фундамент делали — самое, как сказал Павел Аркадьевич, ответственное занятие. Типа, какой фундамент будет, такой и дом получится.

Фундамент достаточно глубокий предполагался. Само собой, землю рыли. Вот тут, с самых первых мгновений Витёк, парнишка тот, что уже до этого мне не нравился, всю свою гнилую натуру и принялся демонстрировать. Это ему не так, то ему не этак. А почему лопаты такие хлипкие Дятлов оставил? А почему вообще мы это должны делать? Вот такого плана возмущения пошли. Вроде как он приглашённая звезда, мастер на все руки, а кто-то там за него должен всю грязную работу выполнять.

Я ему возражать пытался — ну, а кто ещё кроме нас? Раз мы подрядились, значит, нам и делать. Да нифига, возражал он, это вообще не оговаривали. Нас тут как каменщиков да плотников наняли, а не как землекопов. За это он вообще ни хрена не заплатит.

Павел Аркадьевич с Сергеичем, к моему удивлению, очень спокойно на такие слова реагировали. Попросту говоря, вообще не реагировали. Работают да работают, словно не слышат ничего. Сергеич один раз буркнул, вроде как в ответ, что мол деньги за всё заплатят, за весь, так сказать, цикл, с самого нуля начатый. Но Витёк в бутылку полез, стал незаработанные деньги подсчитывать.

— Ты мне точно скажи, — втирал Сергеичу, — сколько я за фундамент, сколько за стены, сколько за кровлю получу.

Но Сергеич прямых ответов не давал.

— Всё по-честному поделим, — лишь ответил.

Витька такой ответ мало обрадовал, он потом долго ещё продолжал недовольство высказывать. Но, впрочем, дело делал.

— Ты хоть знаешь, — спросил он меня как-то раз, — сколько тебе здесь заплатят?

— Не-а, — отозвался я.

Потому что действительно не знал. Сергеич об этом ничего не сказал, сам же я спрашивать стеснялся. Да и полагал к тому же: чего вообще спрашивать? Мужик свой, надёжный. Сколько положено, столько и заплатят.

Витёк только рассмеялся на мои слова.

— Э-э, лошок! — сплюнул он пренебрежительно. — А что если вообще ни копейки не получишь?

Мне слова его и поведение весьма обидными показались, даже всколыхнулось что-то в душе. Злоба какая-то. Но я постарался сдержаться.

— Получу, не боись, — буркнул в ответ. — Ты за своими деньгами следи, вдруг сам ещё ничего не поимеешь.

Витёк хохотнул, покривлялся, но, видать, задумался о чём-то. По крайней мере, к Павлу Аркадьевичу то и дело стал с какими-то вопросами подходить. Тот лишь на все его вопросы вяло кивал головой и делал успокаивающие движения руками.

Фундамент меньше чем за неделю залили. Дятлов, как и обещался, приезжал раз в три дня, привозил продукты. Работой оставался доволен.

Мне работа эта, честно скажу, очень по душе пришлась. Погода хорошая стояла, самое начало лета, июнь. На свежем воздухе, у реки — милое дело трудиться. Старшие мужики хоть и требовательные, но в усмерть тоже загонять ни нас, ни себя не планировали. Поработаем — устанем, перекурим. На речку сходим, искупнёмся. Удочки ставили, окуней таскали. Вечером костерок разводили, уху готовили. Мужики несколько бутылок водки с собой привезли. Днём никому не позволяли — хотя Витёк, я знаю, и днём к горлышку то и дело прикладывался — а вечером под уху выпить немного не возбранялось.