Миньон Эберхардт - Две богатенькие малышки

Джастин давно стоял на пороге и слушал. Эмми не замечала его, пока он не спросил:

— Ты хочешь сказать, Дуг упек Диану за решетку, чтобы распоряжаться ее деньгами? Не верю!

Сэнди вздохнул.

— Ладно, слушайте дальше. Соглядатай ростовщика шпионил вовсе не за тобой, Джастин, а за Дугом. Томас Такер увидел брошку, которую Дуг подарил Эмми — четырехлистный клевер. Эту брошку Гил купил для Коррины и хотел подарить ей в день премьеры «на счастье». Он показывал ее Томасу. Поэтому когда Томас увидел ее у Эмми на платье…

— …Он решил, что я причастна к убийству,— сказала Эмми.

Джастин сел.

— Что дальше?

— Вот что еще рассказал мне сегодня Томас. В тот роковой день, зайдя в свою уборную, он увидел, что Дуг нацепил его накладные усы и бороду. Дуг немедля перевел все в шутку. Сказал, что хочет спрятаться от труппы, чтобы спокойно посидеть в углу и поработать над вторым актом. Очевидно, он ушел с репетиции, встретил Гила и рассказал ему ту же историю. Это вполне похоже на Дуга и потому легко представить. Потом он привел Гила к себе домой и убил — из пистолета Дианы, который, должно быть, держал наготове в холле. Дуг хорошо изучил привычки своей жены; он знал, что в это время она дома, знал, что она всегда бросает сумочку с ключами в холле на столе. Положить ключ в карман Дуга, сунуть пистолет в холодильник и выбраться из дому через кухонную дверь и мимо входа в подвал — все это заняло у него не больше минуты. Возможно, Джастин, это произошло как раз перед твоим приходом. Но — учтите, это всего лишь предположение, — Агнес увидела его с бородой и усами! Она, конечно, не была уверена, что это Дуг, но чем больше она думала об этом, тем больше это тревожило ее! Видите ли, Агнес тоже вложила деньги в его пьесу. Десять тысяч долларов. Мне сказала Коррина.

— А потом она увидела в театре, как Томас экспериментирует с бородкой и усами, — сказала Эмми.

Сэнди кивнул.

— Видимо, тогда-то она и укрепилась в догадке, что человек, которого она видела в тот день у дома Дианы, человек с походкой и повадками Дуга, но усатый и бородатый, что этот человек на самом деле был Дуг. В письме она пишет, что не хочет рисковать такими деньгами. Речь идет о десяти тысячах долларов, которые она вложила в пьесу. Кто забирал почту, когда вы были в Ницце?

— Дуг… А что? — растерялся Джастин.

— Вот именно, Дуг,— кивнул Сэнди.— Так я и думал. Вот почему Агнес с готовностью вышла к Дугу, когда он заехал за ней на машине. Она наверняка написала тебе обо всем, отправила письмо, сказала об этом Дугу й потому чувствовала себя в полной безопасности. Она хотела выслушать его объяснения, хотела поверить ему. Это ведь так похоже на Агнес: объясниться с человеком напрямую, без обиняков…

— Но ведь все это только догадки,— сказал Джастин.

— Будут и доказательства, может, не всему, но почти всему. Итак, по приезде в Ниццу он, скорее всего, перехватил письмо Агнес и уничтожил его. И успокоился — вплоть до вчерашнего дня, когда Томас пришел к нему узнать насчет летней работы. Но мальчик никак не мог выбросить из головы эту брошку. Он не сдержался и спросил Дуга: видел ли тот брошь, которую Гил купил для Коррины? Нет, ответил Дуг, какую брошку? Томас побыстрее замял эту тему и ушел, но Дуг сразу сообразил, насколько опасен для него этот юноша. К этому моменту он уже начал понимать, что реальная жизнь и сценарий пьесы — это несколько разные вещи.

— Но ведь он попытался забрать у меня брошку еще до того, как Томас заговорил с ним о ней, — сказала Эмми.

— Возможно, он просто испугался. Эта брошка все-таки принадлежала Гилу…

— Но как он мог подарить ее мне?!

— Видишь ли, — сказал Сэнди, — единственной реальностью для него была его пьеса. Он отчаянно хотел, чтобы она как можно дольше не сходила со сцены. И он хотел писать и ставить дальше, а это требовало денег. И, наверное, ростовщик начал угрожать ему…

— Прости меня, Боже, — сказал Джастин. — Он сказал мне, что нуждается в деньгах; я посоветовал ему обратиться к ростовщику и дал адрес!

Сэнди издал глубокий вздох, перерастающий в стон.

— Так ты знал!… Ладно, забудь об этом, но не раньше, чем скажешь полиции.

— Нет-нет, я ничего не скажу полиции! Меня предупреждали по телефону. Еще тогда, в мае. Ты слышала, помнишь, Эмми? Я не хотел тогда сознаваться, потому что… не хотел, и все!

Эмми сказала:

— Ты не раз подслушивал мои телефонные разговоры.

— Ну должен же я знать, что происходит, как по-твоему?

— Ладно, забудем об этом. Сэнди, прошлой ночью та брошка исчезла. Она была в моей комнате, на туалетном столике, и…