Николай Зорин - Сестра моя – смерть

Я долго сидела в полной растерянности – никаких объяснений этому звонку у меня не было. Почему она позвонила сюда, а не на мой домашний или, что было бы логичней всего, мобильный? Какое письмо имела в виду?

Я снова прослушала запись, мне необходимо было понять, что все это может значить. Но понять не смогла. Судя по голосу, этой женщине лет сорок. Кто она такая? Главная неясность в этом сообщении – письмо. И главная цель назначаемой встречи – письмо. Скорее всего, письмо послала эта женщина. Незнакомая женщина лет сорока.

Незнакомая женщина – может, в этом-то все дело? Она не знает, что я не живу в квартире мужа, потому и позвонила сюда. И письмо, которое я не получила, наверное, отправила тоже сюда. Интересно, какое это письмо, электронное или обыкновенное?

Я вернулась к компьютеру, открыла электронку – нет, мне ничего. Снова, очень внимательно, просмотрела бумаги, хранящиеся в столе, – никаких следов загадочного послания. Может, и было что-то, да муж уничтожил. Интересно, о чем она мне писала? Узнала что-то о темных делишках Валерия и хотела меня предупредить? Наверняка это как-то связано с появлением Любы. Но возможно, никакого письма и не было, меня просто хотят заманить в ловушку таким хитрым способом. За мной следили, видели, что я направляюсь к дому мужа, позвонили – и теперь рассчитывают, что я поспешу сунуть голову в пекло. На встречу с этой женщиной ни в коем случае идти нельзя…

На встречу я пойду обязательно – как иначе хоть что-нибудь прояснить в этом деле? Просто буду предельно осторожна. Разговаривать стану только на улице при большом скоплении народа. Сквер напротив «Скорпиона» – место в этом смысле вполне подходящее. Там и останемся. Только как я ее узнаю?

Женщина лет сорока, слегка полноватая, довольно высокая, светлые волосы накручивает на ночь на бигуди, ходит в темном просторном пальто и туфлях спортивного фасона, косметикой пользуется умеренно, в основном пудрой и губной помадой, с мужем отношения прохладные, дочь учится на первом курсе техникума или пединститута, квартира у них типовая двухкомнатная, не нуждаются, но и никаких перспектив на лучшую жизнь. Возможно, она шантажистка. Или шантажистка-перебежчица: что-то получила с Валерия и решила еще на мне подзаработать.

Глупости, глупости, дурацкие фантазии, скорее всего, она совсем не соответствует такой характеристике. Но как я ее узнаю?

Она сама меня узнает. Наверное, она меня видела.

Я посмотрела на часы – начало первого. Она меня уже ждет. До «Скорпиона» совсем недалеко, можно и пешком дойти, минут за пятнадцать неспешным шагом, так что не опоздаю. Впрочем, я и так не опоздаю: ждать она меня будет до шести. С двенадцати до шести – слишком большой интервал времени. Кто и зачем согласится торчать весь день в сквере, тем более на улице? Шантажист согласится. Преступник согласится. Человек в безвыходном положении согласится, если от этого будет зависеть разрешение его насущной проблемы. Из какой категории она, эта женщина?

Я вышла из квартиры, закрыла дверь. Вызвать такси или пойти на встречу пешком? Как безопасней? Если такси, придется довольно долго торчать у подъезда, на глазах у соседей, на глазах у охранника. Это не опасно, но неприятно. Зато водителя можно попросить подождать, и, если что-то пойдет не так, запрыгнуть в такси и уехать.

Если что-то пойдет не так, вряд ли я успею запрыгнуть. И вообще, ерунда это все, что мне может грозить среди бела дня на улице? Вряд ли это ловушка, к чему такие сложности? Хотели бы убить, убили бы и так. Пойду пешком, и все, пешком мне удобней.

Я вышла из подъезда, пересекла двор, оглянулась – никто вроде за мной не двинулся следом. Чего я боюсь, все хорошо! Обычный весенний день, ясный, солнечный, люди ходят… Пристроюсь-ка вон к той бабуське для пущей безопасности. Да нет, не для безопасности – для своего спокойствия.

Сумка старомодная – с двумя ручками, на защелке. Похожая была когда-то у моей бабушки, давно уже не использовалась, но и не выбрасывалась, висела в кладовке на гвоздике. Я любила щелкать застежкой. Звук получался такой смешной, чмокающий. Эту сумку потом мне бабушка отдала, увидела, как я «чмокаю», и подумала, что мне нравится сумка. А она мне совсем не нравилась, и я не знала, что стану с ней делать, но пришлось притвориться, что я очень рада. Мне в детстве часто приходилось притворяться, строить из себя этакую маленькую восторженную дурочку.

С бабуськой получается очень медленно, так я и до двух часов не доберусь. И по-моему, я ее смущаю: она на меня уже несколько раз оглядывалась, то ли с осуждением, то ли с опасением – может, думает, я хочу у нее сумку из руки вырвать, старомодную сумку на защелке?