Андрис Колбергс - Ночью в дождь

Почему мы в целях маскировки не повязали нарукавные ленты дружинников? Дружинников такие типы не очень-то боятся, если они вообще чего-нибудь боятся. Дружинники для них - мелочь.

Когда группа преступников вместе - это какая-никакая, но сила, угрожающий кулак, хотя каждый держится как бы сам по себе. А разрозненная - ничего страшного собой не представляет: от каждого несет будничной скукой. Только один из них мне не понравился. Он был там самый старший и разодет как павлин: рубашка с жабо и брошью, золотые кольца, а в лице и в движениях мягкая собранность, как у рыси, - не угадаешь, в какой момент и в какую сторону он прыгнет, выпустив когти.

- Почему вы мешаете людям отдыхать? Всю ночь от вас, говорят, не было покоя... Да я и сам вижу...

Тон участкового инспектора вполне соответствует ситуации: к нему, как к должностному лицу, поступило столько жалоб, что он вынужден наконец вмешаться. И он явился сюда, хотя охотнее послал бы собравшихся вместе с жалобщиками к черту - у него и так дел предостаточно.

- Мы не будем так больше, генерал! - Изящные, белые, как мел, пальцы забегали по жабо и броши.

- И вообще, что это за кутеж? Где вы работаете? - инспектор напал на рядом стоявшего светловолосого парнишку с покрасневшими глазами.

- Я работаю в Илзенском лесничестве.

- Документы!

- Извините нас, - вмешалась хозяйка. - Это все мои друзья. У меня вчера были именины. Мы почти и не танцевали, - она недоуменно пожала плечами, но тут из задней комнаты раздался плач ребенка, и она ушла к нему. Через дверь слышалось, как она успокаивала малыша, приговаривая что-то.

- Я не ношу с собой документы, - зло бросил блондинчик, глянув на жабо, как будто ждал от него указаний.

- Интересно, однако, - едет из деревни в Ригу и не берет с собой паспорт!

Двое из сидевших за столом встали одновременно и протиснулись мимо стола к двери.

- Спустимся за документами, - пояснили они. - Мы живем здесь же, в доме с улицы.

Они беспрепятственно вышли в коридор, взяли с вешалки свои куртки. Демонстративно - никакие возражения их не остановят.

- Только быстро обратно: у меня времени немного, - крикнул им вслед инспектор.

- Конечно, дядя! Мы мигом! - с нескрываемой издевкой раздалось в ответ. Уже с лестницы.

Теперь наши силы почти сравнялись, но угроза схватки осталась ушедшим достаточно было устроить внизу шум или что-нибудь выкрикнуть.

Я был почти уверен, что револьвер у щеголя, хотя одет он был в прилегающий пиджак и такой "J. B. Rouge Fils a Liege" выпирал бы в кармане. Дело, конечно, совсем не в названии фирмы - скорее всего револьвер этой фирмы вообще был единственным в Латвии, в Прибалтике, может даже, во всем Советском Союзе, потому что сработан был еще до революции, а коррозия, как известно, за такой большой срок может съесть даже огромный кусок металла. Дело в системе оружия. Такой револьвер - их носили при себе городовые и лесники, обходя леса, - весил около килограмма, он большой и неуклюжий, как чайник. Куда такой денешь? Заткнуть за пояс?

Я не заметил никаких жестов-намеков, но они вдруг встали разом, все четверо.

- Пошли, генерал! В милиции нас ждут! - Щеголь, смеясь, похлопал инспектора по плечу, и тот от неожиданности растерялся. Тем самым он выпустил из рук вожжи, и распорядителем сразу стал главарь, обвешанный кольцами. - У нас тоже нет при себе никаких бумаг, поехали в милицию, там по своим каналам сможете проверить, кто есть кто. Пошли, нечего вшей искать, нам еще надо вернуться и допить водку.

Я было хотел вмешаться, но решил: не стоит - этот нахал аккуратненько сам себе роет яму.

Каждый из них схватил с вешалки верхнюю одежду, и, держа ее в руках, все во главе с Иваром вышли на лестницу. Шествие замыкал участковый инспектор, а мне было дано задание пригласить к выходу хозяйку квартиры.

Воспользовавшись этим, заглянул в ванную комнату, совмещенную с туалетом.

Нет, никого не было.

Подошел к задней комнате. Картина - женщина с ребенком - поразила меня своей красотой. И еще поразило то, что во второй комнате я не увидел беспорядка.

- Кто может остаться с ребенком?

- Свекровь.

Наверно, эта молодая мать тоже, стоя тогда между двумя комнатами между той, что от разгулов провоняла винным перегаром, и другой, чистой и опрятной, - сама еще не знала, какая сторона затянет ее. В ее жизни все решится только с возвращением мужа из заключения. Жаль, но на судьбу крохи, лежавшего в детской кроватке, это тоже повлияет, только позже, а тогда и он находился как бы между этими двумя комнатами.