Владимир Колычев: Дочь авторитета

Но Захар уже переступил порог кабинета и закрыл за собой дверь.

Он стремительно шел через кабинет, наблюдая, как директор менялся в лице. Во взгляде удивление, растерянность, но страха пока нет. Сейчас будет!

Захар врезался в Горошина, большой палец левой руки загнал ему в ноздрю, а правой — за щеку. Нос отжал в одну сторону, щеку — в другую. Вот теперь в глазах Лилькиного любовника появился страх — дикий, животный. Захар подписал себе увольнение, но разве могли его сейчас волновать такие мелочи?

— Ты зачем Лилю избил, падла?

— Я никого не избивал!

Распахнулась дверь, в кабинет ворвался рослый крепкий парень. Он с ходу взял Захара в прицел маленьких, пышущих стужей глаз, ринулся на него.

Громила собирался ударить его кулаком в голову, но Захар отпустил Горошина и прошмыгнул между креслом и стеной. Парень расценил это как позорное бегство, рванул за ним. Но Захар развернулся к нему лицом. Когда громила оказался в узком пространстве между креслом и стеной, он ударил его пальцами в глаза.

Был у них в зоне один спец. Захар научился у него многим разным штучкам. Глаза, нос, горло, грудинные косточки, ключицы…

Захар отнесся к противнику серьезно, поэтому не позволял себе размахнуться для удара, терять на этом драгоценное время. Он бил коротко, но быстро, не давал громиле опомниться. Когда тот наконец-то потерялся, парень оформил свой успех размашистой боксерской двойкой, которой и сшиб его с ног.

— Так, хватит! — Горошин встал между ним и своим телохранителем. — Никого я не бил!

— Я был у сестры! У нее сломана челюсть!

Захару хватило ума осадить себя. Он кое-как удержал руку, которая шла на удар.

— Да, мне звонили, сказали. Но я ни в чем не виноват!

В бой рвался и громила, но Горошин сдержал его движением руки.

— А кто виноват?

— С чего ты вообще взял, что это я?

— Из газеты приходили! У них есть свидетельства очевидцев!

— Что они еще говорят?

— Что ты избил свою любовницу.

— Во-первых, не «ты», а «вы». — Горошин глянул на телохранителя, который встал сбоку от него.

— А во-вторых? — Захар тоже посмотрел на громилу, прикидывая, как отбить возможную атаку.

— А во-вторых, я баллотируюсь на пост главы городской администрации! Твоя сестра — мое больное место. По нему и бьют!

— Кто?

— Конкуренты!

— Зачем?

— Ты что, ничего не понимаешь? — Горошин глянул на Захара как на деревенского дурачка. — Сейчас во всех новостях будет, что кандидат в мэры избил свою любовницу! Это удар ниже пояса! Меня хотят вывести из борьбы! Теперь понимаешь?

Захар неуверенно кивнул. Да, он все понимал, Горошина могли подставить. А если не было ничего такого? Вдруг журналист работал по факту? Горошин избил Лилю, и в газете об этом узнали. Он мог. Мужик здоровый, кулаки крепкие.

В то же время ссадин на кулаках не было. А Лилю били с размахом, от души.

— Значит, из газеты, говоришь, были? — Горошин в раздумье сжал пальцами щеки.

— Да, был один в больнице, с микрофоном.

— Как фамилия?

— Не знаю. Сказал, что из «Вестника Алтанайска».

— А как выглядел?

— Рыжий. Так и выглядел.

— Из «Вестника Алтанайска», говоришь?

Захар кивнул, с подозрением глядя на Горошина. Он все никак не мог избавиться от ощущения, что этот жук водит его за нос.

— Есть там рыжий. Золотарев. Надо бы с ним поговорить. — Горошин выразительно глянул на своего телохранителя.

— Мне съездить? — как-то не очень весело осведомился тот.

— Съездить. Поговорить. Послушать. В глаза посмотреть. Думаю, от Посыхова ветер дует.

— Так он мне и скажет от кого.

— Кто такой Посыхов? — спросил Захар.

— Главный мой конкурент. Знаешь, что такое грязные технологии?

— Догадываюсь.

— Твоя сестра стала их жертвой.

— Я поговорю с Золотаревым. Если это Посыхов, буду с ним разбираться. Если вы вдруг!.. — Захар глянул на Горошина с ледяным спокойствием в глазах.

Все, больше никаких угроз. Дальше только действие. Если Горошин виноват, то его место в больничной палате по соседству с Лилей. Но тут не говорить надо, а направление в больницу выписывать, сразу по всей холеной морде.

Мотоцикл стоял напротив редакции. Захар в шлеме и очках сидел в люльке и спокойно смотрел на входные двери, не рискуя быть узнанным.

Рыжий тип вышел из редакции ровно в шесть вечера и сел в свою тачку. Захар позволил ему отъехать, затем завел мотоцикл и спокойно нагнал его.

Корреспондент жил на южной окраине города. В конце пути его машина скрылась в воротах гаражного кооператива. Захар лишь улыбнулся, останавливая мотоцикл. Место здесь было достаточно глухое. Чуть в стороне высился жилой массив, к которому вели дорога и тропинка, тянувшаяся между троллейбусным депо и автосервисом.