Марина Серова - Месть Лисьей долины

– И все будет нормально? – едва сумев улыбнуться разбитыми губами, выговорила я.

– Нет, все будет просто замечательно, – сказал Малюха и ударил меня в висок. Голова с размаху стукнулась о пуленепробиваемое стекло.

Лифт, похожий на стеклянный стакан, остановился, двери разъехались.

Малюха ткнул меня автоматом:

– Прибыли, выходи.

Я с трудом поднялась на ноги. Голова медленно и противно кружилась, перед глазами то и дело темнело – как будто кто-то подкручивал освещение, но я знала, что я в порядке. Просто дайте мне немного подышать и восстановиться.

– Где это мы?

Я оглядела вестибюль, сверкавший черным мрамором сверху и белым мрамором снизу. Непрактично, зато красиво. Этот вычурный дизайн мне, кажется, знаком.

– Ты ведь уже бывала здесь? – Малюха подбодрил меня тычком дула в поясницу, и мы остановились перед дверью, похожей на вход в гробницу фараона – по крайней мере, размеры были соответствующие.

Да, я знаю, где мы. За этой дверью громадный, комфортабельный, до невозможности элегантный – в мужском, сдержанно-благородном стиле – кабинет Аркадия Станиславовича.

– Входи, – предложил мне Дэн. – Ты же хотела узнать все тайны этой семейки, да? Бегала, разнюхивала, землю носом рыла. Ну вот, сбылась мечта идиота. Все разгадки там, за дверью. Давай не тяни резину. Мне еще до границы с Казахстаном пилить часов десять-двенадцать, даже на хорошей тачке.

– Думаю, в Казахстане ты не задержишься, – проговорила я.

– Ровно столько, сколько нужно, чтобы купить билет на самолет, – усмехнулся Дэн. – Шагай уже. Жду не дождусь, пока не закончу все дела с этой семейкой. Змеиное гнездо просто. Не понимаю, почему ты так их защищаешь.

Малюха открыл дверь и втолкнул меня внутрь. Мы прошли через предбанник, в котором стоял стол секретаря Кости, и вступили в сам кабинет. За громадными стеклянными окнами было темно, как бывает только сентябрьской ночью. Зато просторное помещение было залито светом – горели все лампы, включая стильную настольную, которой Аркадий пользовался во время работы. Яркий свет в комнате и темнота снаружи создавали необычный эффект – стекла превратились в зеркала, и фигуры всех присутствующих отражались в окнах.

Здесь было не так уж много людей, но зато все, кто нужен.

Близнецы сидели на диване, на их бледных лицах ничего нельзя было прочесть. Напротив девушек в креслах помещались Вадим и Анна.

При виде меня мать и сын переглянулись, и женщина спросила:

– А что здесь делает эта? Зачем ты ее сюда притащил?

Малюха толкнул меня на пол, со скованными за спиной руками я не смогла как следует сгруппироваться и упала неловко, ударившись лицом. Хорошо еще, что пол был покрыт толстым слоем офисного ковролина.

– Это обязательно? – неприятным голосом спросила Лиза. – Ты не мог бы обращаться с ней по-человечески?

– Да? После того как она едва не выкинула меня из окна? – хмыкнул киллер.

Повозившись, я села, с некоторым трудом обрела равновесие и уставилась на Горенштейнов. Я чего-то не понимаю? Что вообще здесь происходит? Мой взгляд переходил с одного лица на другое, и Горенштейны отводили глаза. Только Анна смотрела насмешливо и прямо.

– Что тут такое творится? – заорала я, присоединяя к своим словам длинную непечатную тираду. В конце концов, близнецы столько раз повторяли при мне, что они уже совершеннолетние… – Что это за идиотский спектакль? – продолжала я, пытаясь сесть поудобнее – так, чтобы наручники не впивались в запястья. – Объясните, я же ради вас жизнью рисковала!

Дверь за моей спиной скрипнула, и в стеклах отразились фигуры двух новых персонажей – господа Базарчук и Ващенко почтили своим присутствием безумное ночное совещание в кабинете покойника.

– А я думала, у вас тут чисто семейный междусобойчик! – с нервным смехом произнесла я. Честно сказать, сейчас меня уже ничем не удивить. Если вдруг откроется дверь и войдет внезапно воскресший Аркадий Станиславович, я не слишком удивлюсь. Это называется «по ту сторону добра и зла».

– Дмитрий Юрьевич и Илья Иванович практически члены семьи, – неприятно улыбнулась Анна Горенштейн. – Они столько для нас сделали, что мы перед ними в неоплатном долгу.

– Ну-ну, – пробормотала я, тщетно пытаясь сесть поудобнее. – Слушай, Малюха, нельзя ли наконец снять браслеты? Вас здесь семеро, но ты и один со мной справился.

– Ни в коем случае! – вскричал Вадик, до того момента не подававший признаков жизни. – Даже не вздумайте!