Алексей Хапров: Сын Духа Святого

— Умоляю! Умоляю тебя, не отправляй меня в этот ад! Не можешь оставить здесь — верни меня обратно. Не будь так жесток! Прояви милосердие! Даруй мне эту милость!

Святой Дух опустил голову.

— Ты далеко не первый, кто просит меня о такой милости, — тихо и печально произнес он. — Каждый день мне помногу раз приходится наблюдать столь искреннюю боль. И я никак не могу к ней привыкнуть. Чужая боль всегда отдается в моем сердце, как своя собственная. Мне очень жаль тебя, человек. Я очень сочувствую тебе. Но поделать ничего не могу. Таков закон. Каждый проводит вечность так, как он заслужил своими земными делами. Я не имею права оставить тебя здесь. Так же, как и не имею права вернуть тебя обратно на землю. Всему есть свой час, в том числе и смерти. Твой смертный час настал.

— Не настал! — не помня себя от горя, злобно выкрикнул я. — Мой смертный час еще не настал! Это твой сын назначил мне его! Это он переместил меня сюда, вопреки моей воле! Я не собирался умирать! Я хочу жить!

И я, сотрясаясь от рыданий, обессилено упал на траву, в глубине души осознавая, что только что совершил еще одну подлость, выдав того, кто был моим благодетелем, кто, с риском для себя, дал мне шанс на исправление. Сильное горе, порой, настолько ломает человека, что он совершенно не ведает, что творит.

Лежа на траве лицом вниз, я, конечно, не мог видеть, что происходит возле меня. Но каким-то шестым чувством я уловил, что Святой Дух в этот момент пристально смотрит на своего сына.

— О чем он говорит? — раздался его голос, в котором отчетливо улавливались гневные нотки.

— Не знаю, — ответил юноша.

Неуверенность, с которой он произнес эту фразу, выдавала, что он говорит неправду.

— О чем он говорит? — еще раз, четко выделяя каждое слово, спросил Святой Дух. — Ты не имеешь права лгать. Ложь — это грех.

Юноша помолчал.

— Спроси лучше об этом его, — наконец вымолвил он. — Пусть он сам тебе все расскажет.

Святой Дух снова обратился ко мне.

— Поясни мне свои слова, человек. Что они за собой скрывают?

— Ничего они за собой не скрывают, — всхлипывая, ответил я, желая исправить свою ошибку, и загладить вину перед добрым юношей. — Это я сказал так, от отчаяния.

— Не лги! — протянул Святой Дух. — Я вижу, что ты лжешь. Скажи мне правду. Не отягощай себя скрытностью.

— Мне нечего больше добавить, — произнес я. — Эти слова вырвались у меня непроизвольно, и они абсолютно ничего не означают.

— Погляди мне в глаза! — потребовал Святой Дух.

Я хотел поднять голову, но не нашел в себе сил это сделать.

Наступило тягостное молчание.

— Если ты расскажешь мне правду, я отправлю тебя обратно, — наконец вымолвил Святой Дух. — Я обещаю тебе, что отправлю тебя в ту временную точку, из которой ты сюда попал, и ты сможешь продолжить свое земное бытие.

Услышав его слова, я встрепенулся и поднял глаза.

— Вы действительно мне это обещаете?

— Действительно обещаю, — подтвердил Святой Дух. — Ты вернешься на землю, и будешь оставаться на ней до тех пор, пока твоя душа сама не покинет твое тело.

Краешком глаза я видел, в каком напряжении пребывал его сын, какой мертвенной бледностью осветилось его лицо. Я отчетливо сознавал, что если я сейчас расскажу правду, то тем самым нарушу данное ему обещание, и причиню ему серьезный вред. Но мне так мучительно хотелось вернуться к своей жене, к своим детям, к своим друзьям, что цена, которую придется за это заплатить, не имела для меня никакого значения, какой бы тяжкой она не была. Ради этого я был готов пойти на все, даже на самое постыдное предательство. И я дрогнул. Я смалодушничал. Я презрел все понятия порядочности и благородства. Я все рассказал.

Когда я закончил, воцарилась тишина. Святой Дух с негодованием смотрел на своего сына.

— Это правда? — грозно спросил его он.

— Правда, — ответил паренек, не поднимая головы.

— Ты понимаешь, что ты натворил?

— Понимаю.

— Ты понимаешь, что я теперь должен буду с тобой сделать?

Юноша помолчал.

— Мне стало его жалко, — оправдываясь, произнес он.

— Жалко? — воскликнул Святой Дух. — Ты должен понимать, что жалость несовместима с Высшим Судом! Мы, которым доверено это дело, обязаны вершить справедливость. Каждый человек может получить только то, что он заслужил, и ничего более. Ты вознамерился впустить в наш мир человека с тяжкими грехами. Этим ты сам совершил тяжкий грех! Изначально, с самых незапамятных времен, Всевышний добивался создания идеального общества, в котором бы господствовали справедливость и добро. Он создал такое общество. Вот оно, перед тобой. Ты в нем живешь. Сюда попадают только самые избранные. Только те, кто не навлек на себя грехов деяниями земного бытия. Для кого добро и справедливость — это не просто понятия, а законы души, заложенные изначально, а не сформированные в результате перевоспитания. Ты слышишь? Заложенные изначально! Тот, в ком добро заложено изначально, не способен на грех! Если в человеке изначально заложен порок, пусть даже в самой малой степени, он в любой момент может себя проявить, как бы глубоко его не прятать. Как бы тщательно ни маскировался волк под овечьей шкурой, он все равно остается волком. Если допустить в наше общество хотя бы одного, в ком заложена всего одна капелька зла, оно неизбежно начнет разлагаться. Не сразу. Очень медленно, постепенно. Но именно разлагаться, ибо зло ядовито. И, спустя какое-то время, здесь возобладают те же алчность и лицемерие, которые определяют жизнь на земле. Потому, что победить зло можно только насилием. А те, кто составляют наше общество, на насилие не способны, ибо оно противоречит их мировоззрению. И они беззащитны перед злом. Ты понимаешь, какой опасности я подверг бы наш мир, впусти я сюда, потворствуя твоему обману, этого человека? Я не отрицаю, в нем есть доброта. Но его доброта — это результат раскаяния за предыдущие грехи. Она не была заложена в нем изначально. Ты можешь поручиться, что в нем снова не проявится зло? Особенно после того, как он тебя откровенно предал. И ты хотел, чтобы он жил с нами?