Елена Михалкова - Манускрипт дьявола

Что ж, самое главное я выяснил – Рудольф не будет рассержен, увидев меня. И потому с легким сердцем отправился обратно в Прагу.

Ей-богу, за время недолгих странствий я и забыл о том, что это город сквозняков! Меня продуло насквозь сразу, едва только я въехал в ворота, а ведь стоял конец апреля! Природе стоило бы быть более благосклонной к своим чадам.

Путешествие мое проходило в сопровождении штата слуг. Разбогатев, я окружил себя теми, кто готов был исполнять каждое мое желание по одному знаку хозяина. Мне доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение видеть, как кто-то выполняет за меня те простые действия, которые я всю жизнь совершал сам.

Разумеется, меня сопровождали и женщины. Последнее время в моду вошло держать домашних собак, которых владельцы используют не только на охоте, но и в качестве живой игрушки. Однако я никогда не понимал, к чему заводить собак, когда есть женщины? У хорошего хозяина, уж поверьте мне, они ничем не отличаются.

Мне вспомнилась Молли, которую я не видел со дня отъезда. Бедняжка так плакала, узнав о том, что я уезжаю, что я растрогался и добавил к ее вознаграждению еще десять фунтов. После чего она тут же успокоилась, немало развеселив меня.

Сперва я хотел поселиться, как и прежде, в своей башне… Но тогда всех слуг пришлось бы размещать по соседству, а это меня не устраивало. Челядь должна быть на виду у хозяина. Поэтому я приобрел просторный дом, в который въехал с большой помпой, словно наследный принц. Толпа зевак собралась посмотреть, как знаменитый Эдвард Келли под приветственные крики войдет в двери, украшенные цветами. На окна поставили клетки с певчими птицами, и они услаждали слух собравшихся нежным пением. Правда, крики заглушали его, поэтому райской музыки, как я задумывал, не получилось.

Зато потом, когда я выглянул из окна, толпа затихла в ожидании. Они думали, что я сообщу им что-нибудь – например, когда наступит конец света… Но вместо слов я простер вперед руку, в которой была зажата чаша, а второй прикоснулся к ее поверхности. Тотчас же ярко вспыхнул сине-зеленый огонь, и толпа дружно ахнула.

Я мысленно рассмеялся. Детский фокус, который способен показать любой химик-самоучка – но он неизменно вызывает восторг у плебеев! Не стану лукавить: мне так нравится почесывать свое самолюбие об этих мелких людишек, что я готов делать это снова и снова.

Новость о том, что Эдвард Келли вернулся в Прагу, быстро разнеслась по городу. Любопытные часами стояли у ограды, высматривая, не мелькнет ли моя фигура за окнами. Но я ждал не их. Ко мне вот-вот должны были нагрянуть толпы придворных, желающие приветствовать любимца короля. Но сколько я ни ждал, никто не приехал. Лишь Джон прислал записку, в которой говорилось, что он рад моему возвращению, но из-за болезни не может встретить меня. Я пожал плечами и подумал, что старик совсем расклеился. Чуть позже в голову пришло, что, возможно, Джону невмоготу видеть бывшего помощника вернувшимся счастливым и полным жизни, да еще и куда богаче его самого. Я тотчас решил, что непременно нужно наведаться к нему во всем блеске моего нынешнего великолепия. Пусть завидует, несостоявшийся глава несуществующего ордена алхимиков!

Я полагал, что ученые собратья тоже навестят меня. Но прошло два дня, а никто из них не переступил порог моего нового дома.

На третий день я собирался прийти к Джону, однако посланный мною вперед слуга вернулся обратно с известием, что болезнь сэра Ди, как видно, заразна, и потому к нему никого не пускают.

– Да что у него, проказа или чума? – взвился я, услыхав об этом.

Слуга вновь повторил то, что ему было сказано, и я раздраженно махнул рукой – его объяснение я уже слышал. На миг меня охватило желание явиться лично к Джону и потребовать, чтобы меня впустили. Но я быстро опомнился. Ведь могло случиться так, что двери его дома не открылись бы и передо мной. Не хватало еще выставить себя на потеху сброду!

Поразмыслив, я распорядился выпустить меня через черный вход – чтобы не преследовали те, кто отирался у ограды, – и отправился бродить по городу. Неподалеку от площади, где я жил, располагался небольшой трактирчик, и я спустился в подвал, чтобы выпить пива и поужинать.

Хозяин, сам прокопченный, подобно висевшим под потолком окорокам, узнал меня и рассыпался в льстивых приветствиях. Трех посетителей тут же выставили вон, и для Эдварда Келли освободили лучшее место. Трактирщик взялся сам обслужить меня, шуганув мальчишку, что разносил тарелки с едой. Я откинулся на спинку стула и вознамерился предаться чревоугодию.