Лев Корнешов - По следам легенды

- Вы же все знаете его! - Националист подбежал к одному из узников:

- Может, и тебе он неизвестен? - Он ткнул пальцем в грудь его соседа: - И ты его первый раз видишь, да? Будто и не заседали на одних и тех же коммунистических сборищах?

- Спасибо вам, товарищи! - поблагодарил Олекса. - Эти, - он указал на своих палачей, - знают, кто я. Поэтому советую: кто очень ослаб опознайте меня, может, пайка хлеба спасет от смерти...

- Увести! - яростно завопил офицер. - Всех лишить воды и пищи на двое суток.

- Держитесь, братцы! - проговорил Олекса и медленно пошагал к кованым дверям тюрьмы.

Он прошел тяжкую дорогу свою до конца.

Судили его хортисты в Будапеште...

"...Военный суд присудил меня к смерти. Эти строки

пишу за несколько минут перед смертью".

- Вам сообщили приговор? Предупредили, что он окончательный и обжалованию не подлежит?

- Сказали...

- Вы имеете право на последнее желание, - цедил полковник, председатель военного суда. - Просите... Разумеется, кроме жизни. Впрочем...

- Нет! - резко прервал его Олекса. - Я не буду ни просить, ни тем более вымаливать помилование, слишком грязную цену мне предлагали уже не раз за возможность жить дальше.

- Так что же вы хотите? - со скрытым интересом спросил полковник.

- Прикажите дать бумагу и карандаш - хочу написать родным, попрощаться с ними.

- В письмах вы не имеете права сообщать о ходе суда и обвинениях против вас.

- А разве состоялся суд? - с иронией спросил Олекса.

- Не будем об этом, - побагровел полковник. - Разумеется, вы можете сообщить, что казнены...

- Благодарю вас. Это случится завтра? Не беспокойтесь, особой тайны вы не разгласите...

- Утром... Что еще?

- Хотел бы попрощаться с Золтаном Шенгерцом, - сказал Олекса.

- Вас судили венгры, и последний человек, с которым вы хотите увидеться в этой жизни, тоже венгр? - удивился полковник.

- Меня судили не венгры, а фашисты, - резко бросил Олекса. - А венгры... Венгры не забудут мое имя. Я умираю и за их счастье...

- Откуда вы знаете, что секретарь ЦК Венгерской Компартии Золтан Шенгерц тоже находится здесь, в "Маргит-Керут"?

- Не будем задавать друг другу, господин полковник, скажем так, нескромные вопросы...

Полковник позвонил в колокольчик...

- Увести! - приказал конвоирам.

Свидание Олексе он разрешил...

Одновременно распахнулись две противоположные двери, и в камеру вошли Олекса и Золтан, шагнули, загремев кандалами, навстречу друг другу.

Обняться они не смогли, их разделяла решетка.

- Благодарю тебя, товарищ Олекса, за возможность попрощаться. Не держи зла на землю, на которой примешь смерть.

- На этой земле мы боролись вместе, плечом к плечу, товарищ Шенгерц, - ответил Олекса. - И оба любим ее одной любовью...

Наступал рассвет. Последний рассвет в жизни товарища Олексы, 3 октября 1942 года.

Было 8 часов утра, но лучи солнца еще не пробились на широкий квадрат внутреннего двора будапештской тюрьмы "Маргит-Керут". Тихо и пустынно пока еще было, лишь у виселицы на помосте озабоченно суетились палачи: прикидывали, правильно ли, точно под петлей, стоит табурет...

Потом вышел военный оркестр. Его вел молоденький офицер в очках, по внешнему виду - из штатских, недавнего призыва.

На решетках тюремных окон появились ладони - узники по тюремному телеграфу узнали, что происходит во дворе, и, хватаясь за узлы решеток, пытались дотянуться до окон, попрощаться с товарищем Олексой.

Приблизились к виселице начальник тюрьмы, священник, врач в военном мундире, какие-то люди в штатском.

Палачи стояли в сторонке от них, возле виселицы. Их было двое.

Охрана вела Олексу по переходам тюрьмы. Он шел - руки за спину, твердо. И камеры, мимо которых он проходил, откликались грохотом - это заключенные били в двери кулаками, всем, что было под руками.

И узники прощались с товарищем Олексой...

На чешском:

- Прощай, Олекса!

На венгерском:

- Прощай, товарищ Лекса!

На словацком:

- Карпаты у нас одни, и свобода у нас одна! Коммунисты умирают, чтобы жил народ! Прощай...

На немецком:

- Прощай! Смерть фашизму!

На украинском:

- Прощен будешь, Олекса! Мы победим!

- Прощай...

Его поставили у помоста с виселицей. Олекса поднял голову, увидел петлю, и за нею на голубом небе облака, они легкие, вспененные, плыли на восток, и показалось ему на мгновение, что это родные Карпаты...

Виселицу квадратом оцепили солдаты - гонведы, карабины на руку, с примкнутыми штыками, лезвия штыков - в одну точку, к сердцу Олексы.