Лев Корнешов - По следам легенды

Бесноватый настиг ее, сорвал веночек, бросил на ее волосы терновый венец, ей удалось ускользнуть, и он снова погнался за нею, рассекая воздух ножом. Жадно и цепко рвал он на девушке одежду, и танец девушки уже напоминал агонию обесиленного, вконец загнанного человека. И вот уже руки у нее связаны колючей проволокой, свет стал красным, потом багровым, с потолка спустилась веревочная петля, и "Гитлер" набросил ее на шею девушке, толкнул ее на пол и наступил сапогом на поверженную.

- Такое может случиться и с нашей Прагой, - произнес мужской голос где-то там, в глубине сцены.

Аплодисментов не было. Были угрюмые лица рабочих, тревога и боль.

Олекса и Юлиус долго гуляли в тот вечер по Праге, поднялись к Вацлавской площади.

- Кажется, мы приблизились к финалу, - сказал Юлиус.

- Да, развязка наступит не сегодня завтра, - согласился Олекса. И напомнил: - У меня через два часа поезд.

- Я не смогу тебя проводить. Время тревожное, должен быть в ЦК...

- Не обижусь, - ответил Олекса. - Только вот что: давай попрощаемся, побратим мой дорогой. На всякий случай...

Они обнялись. Было поздно - выключилось вечернее освещение Вацлавской площади. Она внезапно погрузилась в темень...

"Пришел тот час, о котором мы говорили на протяжении

многих лет".

15 марта 1939 года где-то после полуночи Густа и Юлиус подъехали на такси к своему дому. Одеты они были немного торжественно. Густа держала в руках гвоздики.

Они поднялись по лестнице, вошли в квартиру.

- Как это хорошо, - сказал Юлиус, снимая галстук и пиджак, - что в Советском Союзе так чтят память о поэтах своих народов. Подумать только: над всем миром нависла опасность, а в советском посольстве - прием в связи со 125-летием со дня рождения Тараса Шевченко.

- Мне кажется, - ответила Густа, - что мужественные стихи Шевченко как-то созвучны нашему грозному времени.

- В этом - сила гения, - поддержал ее Юлиус. Он подошел к ламповому приемнику, включил его. Медленно накаливались лампы...

- Сейчас четыре, - сказала Густа, посмотрев на часы. - А Прага начинает вещание в шесть, так что...

Договорить она не успела. Неожиданно зазвучали пражские позывные мелодия из "Вышеграда" Сметаны.

Встревоженные, они оба подошли к приемнику. Диктор начал читать правительственное сообщение:

- Сегодня, 15 марта 1939 года, войска рейха перейдут границу Чехословакии... Правительство призывает население не оказывать сопротивления - оно будет немедленно и решительно сокрушено вермахтом... Немецкая армия вступит в Прагу около девяти часов утра...

- Тебе надо сейчас же скрыться, - сказала побледневшая Густа Юлиусу.

...Олекса встретился с Сиреной на окраине города, на берегу реки. Он был одет для дальней дороги, за спиной - небольшой рюкзак.

- Присядем перед дорогой, - сдерживая слезы, сказала Сирена.

Они присели на поваленное дерево.

- Береги себя, Цико, - нежно сказал Олекса, - в тебе вся моя жизнь.

- Не волнуйся, любимый, - ответила Сирена. - Скоро и я постараюсь выбраться отсюда. Встретимся в Москве.

- Ты же знаешь, ЦК решил, чтобы я покинул край. Не думал, что вот так, тайно, придется уходить мне в эмиграцию...

- На чужбину... - эхом откликнулась Сирена.

- Советский Союз для нас, коммунистов, не чужбина, - поправил ее Олекса. Он решительно сказал: - Буду продолжать борьбу... И чувствую, что скоро возвращусь в Закарпатье с оружием в руках...

Пройдет немного времени, и с небольшого аэродрома в Геленджике поднимется в ночное небо самолет, возьмет курс на Карпаты...

"Прожил я 41 год, из них посвятил 20 лет делу

трудового народа".

Угрюмый ехал в легковой автомашине вместе с Софией. Они притормозили у патруля - солдаты только-только выволокли на парашютах из леса трех убитых десантников. София всмотрелась в лица погибших.

- Мажорович, - узнала она одного из них.

- Три здесь, двух догоняют, - сказал Угрюмый. - В воздухе было шесть куполов. Наверное, летчик ошибся и выбросил их прямо на комендантский взвод охраны. Где шестой?

София вновь всмотрелась в убитых.

- Габерман, - узнала еще одного. Она что-то напряженно прикидывала.

- Эти двое, - наконец проговорила, - работали вместе с Олексой. А у Олексы сейчас одна тропа - в Ясиня. Рано или поздно он пойдет туда, чтобы найти крышу и кусок хлеба. Ищите его в Ясинях.

О том, что Олекса уйдет в Ясиня, догадалась не только она.

Секретарь подпольного райкома срочно вызвал к себе Мирославу:

- В Ясинях живут родные Олексы. Он, судя по всему, попытается укрыться у них. Надо опередить гестаповцев.