Лев Корнешов - Пуля для безнес-леди

Боже мой! Настя догадывалась, что окунется в ужас, в мрак, но чтобы в такую бездонную черную пропасть? Фашисты уничтожали ни в чем неповинных людей руками предателей, всякой сволочи, которая в войну выползла из всех щелей...

Настя написала свой материал так, что в нем при всем желании нельзя было найти и намека на оскорбление национальных чувств. И она беспощадно назвала палачей - палачами, карателей - карателями, садистов - садистами, какой бы национальности они ни были и какие бы мундиры - наспех скроенные по эссесовским образцам - они ни носили. Ее выводы были однозначными: да, массовые репрессии со стороны тотального режима были, но было и другое массовые зверства тех, кто прикрывался, как флагом, "национальными идеями". "Кажется, не тех отправлял в лагеря Сталин, - писала Настя. - Если заключенные из лагерей умоляли послать их на фронт защищать родину, а другие, благополучно избежавшие репрессий, соревновались, кто больше наколет на штыки еврейских младенцев". К материалу своему она приложила список "национальных" формирований, созданных немцами.

Статья произвела впечатление разорвавшейся мощной бомбы. Номер газеты мгновенно исчез из киосков.

Позвонил Фофанов и сказал, что происходит черт знает что. В редакции не умолкают телефоны - сыпятся грязные оскорбления и угрозы. Слава Богу, милиция сориентировалась и к редакции "пришвартовались" два автобуса с омоновцами. Позвонил посол одной соседней державы и заявил, что его народу нанесли оскорбления и он будет протестовать. "Я ему сказал, что если назвать бандита бандитом - это оскорбление для народа, то пусть он валит подальше", - угрюмо сообщил Фофанов. "Молодец", - одобрила Настя.

- Наши демократы, - уныло сказал Фофанов, - требуют собрать редколлегию и привлечь меня к ответственности.

- Кто да кто?

Фофанов назвал десяток фамилий редакционных горлопанов, державших в стране всех тем, что в любую минуту могли объявить человека коммунягой, тайным агентом КГБ и т.д.

- Держись спокойно и хладнокровно, - посоветовала Настя. - Хотят редколлегию? Они её получат. У вас, как и раньше, такие сборища в одиннадцать? И по обычной схеме?

- Да. Оценка вышедшего номера, информация о следующем.

- Скажи этим придуркам, что не видишь необходимости в чрезвычайной редколлегии, все можно рассмотреть завтра, в одиннадцать.

- Настя! - взвыл Фофанов. - Да они же меня растерзают!

- Я приду на редколлегию, Фофанов. Вели поставить стул для меня рядом со своим. Но для кого он - никому ни звука. Скажи, родной мой, у тебя хоть есть в редакции люди, которые тебя поддерживают?

- Конечно, их немного, но они есть. Хотя, как понимаешь, сейчас запуганы.

- Позаботься, чтобы все они были на редколлегии. До завтра...

Настя написала на листке список фамилий бывших сотрудников газеты, перешедших на работу в "Африку". "Предупреди Лисняковского и Кушкина, пусть будут в приемной, они мне понадобятся", - сказала Нине. Позвонила каждому из них, кто был у неё в списке... Выглянула в приемную и пригласила к себе Кушкина и Лисняковского.

- Вы, Михаил Иванович, немного посидите, подождите. А вы, господин Лисняковский, должны проявить разворотливость. Вот список... У каждого из этих людей есть акции "Российских новостей". И у каждого из них сегодня, подчеркиваю - сегодня - вы должны получить доверенности, предоставляющие мне право полностью распоряжаться их акциями. С ними я уже переговорила возражающих нет.

Невозмутимый Лисняковский взял списочек, положил его во внутренний карман пиджака, встал с кресла:

- Так я-таки пошел?

- С Богом, - напутствовала его Настя.

- Утверждают, что Бог у нас один, - позволил себе улыбнуться господин Лисняковский, который в свое время утаил свою национальность, а теперь при случае напоминал о ней.

Кушкин выжидающе посматривал на Настю. Она сказала: "Еще один звонок..." И набрала номер телефона Марии Никитичны, заведующей справочной библиотекой газеты.

- Мария Никитична! Нет сейчас времени объясняться с вами в любви, но вы ведь знаете, как я к вам отношусь... У меня к вам совершенно конфиденциальная просьба... Я вам назову десяток фамилий журналистов газеты, а вы по каждому из них дайте мне справочку, что он опубликовал за последние двенадцать месяцев: дата публикации, название материала, количество строк, адрес...

- Что, Настенька, пытаются поджарить тебя? - доброжелательно спросила Мария Никитична. - Тут в кофейне чуть ли не митинг идет.

- А члены редколлегии? - поинтересовалась Настя.