Лев Корнешов - Пуля для безнес-леди

После краткого разговора с послом Настя набрала номер Волнухина.

- Женя, запиши информацию: "Известная русская предпринимательница, генеральный директор издательского дома "Африка" госпожа Соболева-Демьянова намерена посетить Париж для участия в презентации парижского отделения своего издательства. По сведениям, полученным из конфиденциальных источников, госпожа Соболева уже заказала билеты для себя и сопровождающих её лиц на двадцатое..." Записал, Женя? Скажи Фофанову, пусть ставит в завтрашний номер.

Настя вызвала звонком Нину:

- Запиши факс для президента "Банка оф Цюрих": "Дорогой господин президент! Имею честь пригласить вас на презентацию отделения моего издательского дома в Париже. Надеюсь на встречу с вами двадцать первого. Кроме удовольствия снова видеть вас, хотелось бы обсудить некоторые вопросы, представляющие взаимный интерес. Заранее благодарна..."

- Вот теперь все! - сказала Настя. - Останется только ждать. Кстати, Михаил Иванович, послезавтра появится моя статья в газете, так что удвой охрану - точно придут бить окна. Потому и перенесла визит в Париж, чтобы полюбоваться на это зрелище.

...Фофанов, прочитав рукопись статьи Насти о "национальных" эссесовских формированиях, завопил поначалу дурным голосом:

- Ни за что!

- Все главные редакторы одинаковы, - пожала плечиками Настя. - Право дело, как девочки-целочки: вначале вопят "никогда и ни за что!", а потом благодарят.

- Анастасия Игнатьевна, я не могу! Это ведь крах!

- Как для кого. Давай, Юра-Юрочка, действуй. И как говаривали раньше в нашей редакции - вперед и с песнями.

Фофанов тяжело дышал в трубку, сопел, вздыхал, бормотал непотребные слова. Насте даже стало его немного жалко и она сказала:

- Ты, милый, не дергайся. Соберись с силами, и мы с тобой сделаем маленький переворотик, после которого в редакции поймут, что ты действительно Главный.

Фофанов сдался.

Генерал Грачев выполнил просьбу Насти. Через день после разговора с ним в её офис прибыл фельд с большим пакетом и с пистолетом на ремне. Нина вознамерилась принять пакет, но фельд заявил: "Только адресату" и направился к двери в Настин кабинет. Но на его пути встал Артем, дежуривший в приемной. "Войдешь, но без оружия". Самолюбивый фельд посмотрел на Артема с некоторым презрением и стал расстегивать клапан кобуры. Артем со своей стороны откинул полу пиджака и потянулся к рукоятке своего пистолета. На шум вышла Настя, быстро оценила обстановку и скомандовала: "Отставить!"

- Госпожа Соболева? - невозмутимо осведомился фельд.

- Она самая, - улыбнулась доброжелательно Настя.

- Чем можете подтвердить?

Настя протянула удостоверение. Он изучал его тридцать секунд. Боже мой, ничего не изменилось, подумала Настя, в подъездах ЦК тоже рассматривали документ тридцать секунд, даже если видели посетителя в тысячу первый раз.

- Примите пакет.

К пакету был приклеен листочек, Настя расписалась в нужной графе, поставила дату и время, Нине сказала: "Шлепни печать".

Фельд почтительно козырнул, четко повернулся и ушел, не удостоив никого, кроме Насти, даже взглядом. Для таких, как он, существовали лишь те, кто имеет право принимать подобные пакеты. Или посылать их.

В пакете было все, о чем просила Настя генерала Грачева. Даже с избытком - генерал позаботился об иллюстрациях.

Это были страшные материалы. В 1944-1945 годах, по горячим следам следователи-чекисты собрали сведения о зверствах так называемых "национальных" эссесовских формирований: рассказы очевидцев, протоколы допросов, показания чудом уцелевших после массовых расправ людей, приказы немецкого командования о тотальном уничтожении деревень и городов руками местных карателей. Настя читала о том, как бандеровцы на Волыни загоняли польское население в костелы и поджигали их. Как "офицеры" из калмыцкой дивизии насиловали женщин и вешали на их глазах мужей. Как, захватив молоденькую связную, шедшую на связь с партизанами под Львовом, забивали ей колышки в уши. И как на территории Жежувского воеводства в Польше польские националисты загоняли в церкви украинцев и тоже сжигали их. И ещё читала Настя про то, как в украинских местечках набивали еврейскими семьями колодцы и сравнивали тракторами с землей. А в белорусских деревнях каратели, чтобы не расходовать патроны, резали женщин и детей ножами... И в Прибалтике набивали рвы людьми и пускали по ним танки...

Немецкие офицеры с удовольствием фотографировали массовые расправы и казни - для памяти о "славном походе на Восток". И эти снимки тоже стали документами обвинения. Вот по весеннему лугу идет обнаженная девушка. Она уже простилась с жизнью и на её лице нет страха. Остался лишь стыд: она прикрывает ладошками угольничек между ног. А за нею - мордатый в странном мундире, явно из местных полицаев, в лихо сдвинутой пилотке. Автомат он уже взял наизготовку - очередь раздастся через секунды...