Валерий Козлов - Прогулки по лезвию

Сергей Сергеич, закрыв глаза, прижимался щекой к животу Натальи и ничего не слышал.

- Да поставь ты ее! - сказал дед и похлопал, как по фанере, по дождевику начальника партии.

- Так. - Сергей Сергеич опустил Наталью на пол и обратился к старухе: Сколько я вам должен, бабуля?

- Как должен? - растерялась бабка. - Чего должен?

- За питание, за лекарства.

- Чего ещё должен-то? - не понимала старуха, и казалось, что от этого непонимания она вот-вот расплачется.

- Так! - Эс Эс повернулся к деду. - Сколько?

- Мильен, - ответил старик, плюнул и ушел за печь. - А то ишь, сразу и паразиты! - крикнул он оттуда, окончательно осмелев. - Может, ты сам паразит со своей партией! Ходют тут, всю землю исковыряли. Пистоны городские!

- Чего это он? - спросил Сергей Сергеич Наталью.

- А зачем вы нас паразитами обозвали?

- Да не вас. Это я о ребятах. Так, паразиты, дорогу нарисовали, еле нашел. Ну? - спросил он Наталью. - Мир?

- Мир, - кивнула она.

Глава 5

В лагере её ждало письмо. Быстро его пробежав, она ушла на берег реки, закурила и уже внимательно прочитала корявое послание бабушки. Та сообщала о том, что неожиданно объявился Блинов, тот бойкий малый, что когда-то скупал у них срубы. Очень интересовался Натальей, просил её адрес. "Сразу я давать не решилася, - сообщала старуха, - опосля, когда он уехал, спохватилася и послала твой адрес вдогонку. Ведь он опять хочет забрать тебя в Москву. Даже деньги оставил. Не упускай, Наталка, своего счастья, - писала бабушка. - Может так быть, что оно в последний раз хочет тебе улыбнуться".

Наталья курила, руки её дрожали.

Этот Блинов, о котором она почти и не вспоминала, вновь разбередил ей душу. Первый мужчина. Первые не забываются... Снова ожили мечты о красивой жизни, о просторной квартире, о даче, о собственной машине.

Но больше всего Наталья мечтала о норковой шубе. Темно-коричневый мех с золотистым отливом. Она представляла: иномарка въезжает в её родную деревню, из машины выходит она, в норковой шубе нараспашку. Под шубой предельно короткая мини-юбка, на голове - песцовая шапка. Она обнимает бабушку, подружек, соседок...

Только так можно вернуться в деревню. Иначе нельзя. И хотя сумасшедший Георгий в тюрьме, все одно возвращаться опозоренной и нищей никак нельзя. Только богатой! Только в норковой шубе. Вмиг будет забыта история с изнасилованием.

С этого дня мысли о новой жизни не давали Наталье покоя. Надо было возвращаться домой, как велел Леонид. Но как? Денег нет, окончательный расчет произойдет лишь в конце полевого сезона, и то, если фирма, на которую работала экспедиция, вовремя пришлет деньги. Во-вторых... То же, что и во-первых: не хотелось возвращаться в деревню в той же одежде, в которой уходила когда-то.

В ответном письме бабушке Наталья просила выслать адрес Блинова.

"Хорошо бы, - писала она, - чтобы он первый мне написал".

Потекли дни томительного ожидания. Прошла неделя, другая, писем ни из дома, ни от Блинова не было, и у Натальи появилась тревожная мысль:

не потеряет ли она в погоне за Жар-птицей все остальное? И Сергея Сергеевича, и работу? Один раз она уже ждала Блинова несколько лет. Не повторится ли та же история?

Лагерь геологов частично сворачивался. Половина сотрудников перебрасывалась в третий район, на восток, чтобы помочь другой партии, не вытягивающей плана. Всем было немного грустно: как-никак пять месяцев сидели в одном садке, по выражению Максимова. Но, помимо грусти, у людей чувствовалась и некоторая приподнятость от предстоящих перемен в их довольно однообразной жизни. Одни ждали встречи с новыми сотрудниками, с новыми местами, другим было интересно, как они теперь заживут в маленьком коллективе. Конечно же, ждали послабления дисциплины, тем более что план сделан, и кое-кто из семейных намеревался улизнуть пораньше домой, другие мечтали о грибах, об охоте, а тот же Максимов мечтал о своем - о том, от чего он и убегал в эти далекие от московских ларьков места.

И вот, когда имущество для перевозки было собрано и отъезжающие находились в "чемоданном" настроении, Наталья и Сергей Сергеевич объявили, что они женятся и в связи с этим отъезд переносится с завтра на послезавтра. А сегодня объявляется банный день и, соответственно, после бани - свадьба. Что тут началось!

Повариха тетя Зина, "боевая" подруга Максимова, прослезилась. И от радости за Наташкино счастье, и тому, что ей самой достался лишний денек побыть с Максимушкой. Над ней не зло посмеялись, и тогда она разрыдалась по-настоящему, вытирала слезы крупной мужской рукой, сплошь покрытой татуировками.