Валерий Козлов - Прогулки по лезвию

- Вы не прикидывали, сколько все в сумме?

- Как не прикидывала, конечно, прикидывала. Этим летом на все акции "набегало", - она сделала язвительное ударение, - где-то под полмиллиарда.

- Надеюсь, не рублей? - спросил сыщик и закашлялся, выбросил только что прикуренную сигарету и затоптал её.

- Если б рублей, Блинов и пальцем не пошевелил бы.

- Да-с, - произнес Муравьев, автоматически доставая новую сигарету. Признаться... - Щелкнула зажигалка, он долго прикуривал, прикидывая, до какой степени можно сейчас открываться. - Признаться, - повторил он, - такие суммы для меня несколько неожиданны.

- Понимаю, - кивнула Мария. - Я и сама не чувствую себя миллионершей. Да и по сути все эти ценности нажиты им.

- Им? - с металлическими нотами в голосе спросил Муравьев. - Но как они нажиты? И почему он тогда не записал их на себя?

- По вполне понятным причинам.

Вдруг Мария резко метнулась в сторону. Сыщик даже вздрогнул от неожиданности, но тут же услышал:

- А я ещё гриб нашла!

Они насобирали грибов и довольные вернулись в избу.

- Игорь, картошка-то у тебя есть? - спросила Мария.

- Конечно, есть. Без картошки разве здесь проживешь?

- Вот, будет нам и рыба, и картошка с грибами!

Сели за стол, за окном стало смеркаться. Афонин хотел запалить керосиновую лампу, но Мария остановила его:

- Давайте посумерничаем, мне так этот свет надоел.

"Конечно, конечно", - закивали мужчины, и Афонин поставил лампу на печь. В ожидании обеда глядели в окошко. По поляне бродила одинокая овца Машка, за поляной рос невысокий кустарник, за кустарником текла речка. В стороне темнел лес.

- Красота, - в который раз за день повторил Малков. - Так выпьем за это!

- Не забыть бы мне Машку домой загнать, - заметил Афонин.

Наконец картошка с грибами была готова. Пообедали, Афонин поставил на плиту чайник и приготовился слушать столичных гостей. Сумерки и водка располагали к душевной беседе.

Но гости примолкли, дымили мечтательно сигаретами, и только один Муравьев был радостно возбужден.

- Парни! - сказал он. - А не рвануть ли сейчас в Москву?

- Зачем? - возразил Малков. - Тем более выпили.

- Брось ты! Я же с тобой. У меня на всех постах кореша.

- Нет, не поеду, - твердо сказал Малков. - Хочу ночевать здесь, в дали от шума городского.

- Правильно, - поддержал Важин товарища, - завтра утром поедем.

- Ну что ж, - бодро откликнулся Муравьев, - давайте завтра. - И чувствовалось, что в нем играет какая-то внутренняя сила, что ему хочется действовать, кого-то выслеживать, догонять, арестовывать. Глаза его сверкали от выпитой водки.

Мария с непривычки заметно опьянела и вдруг сказала:

- Друзья, а вы знаете, что у меня страшная бессонница? Что я всю ночь не спала? Вы знаете, что у меня нервы ни к черту?

- Догадываемся, - ответил Важин.

- Надо думать, - заметил Малков, - какие нервы после такого.

Муравьев слегка напрягся. Он внимательно смотрел на Марию, ждал, что она скажет дальше.

- Друзья, - продолжала Мария, - я знаю, что у поэта Отраднова есть замечательный сеновал.

- Когда успела заметить? - развел руками Афонин.

- Успела... Я теперь наблюдательная. За всем наблюдаю. Поэтому вы на меня не обижайтесь, дайте мне теплое одеяло, дайте мне пачку сигарет...

- Ты там не вздумай курить! - сказал Афонин.

- Я выходить буду. И дайте мне водки с собой. И я пойду... После такого перерыва столько событий, мне очень трудно.

Ее стали снаряжать, как в далекий путь. Подушка, одеяло, толстые шерстяные носки, и прочее, и прочее, и водки отлили, и стопочку дали, и сигарет, и Афонин пошел с фонарем её провожать.

Вернулся он где-то через час.

- Ну, как вы тут, не скучаете?

- А чего нам скучать! - ответил за всех Малков. - Водка есть, закуска есть, скучать не приходится.

- И слава Богу. Смотрите, вот на печке место одно, на лавке другое, вон кровать в закутке. Как раз троим места хватит, сами тут разберитесь, кто где.

Афонин опять исчез и не появлялся уже до утра. А утром, заварив крепкого чаю, мужчины без Марии, которая ещё спала, сели завтракать. Обсудили план действий.

- Итак, - сказал Муравьев, - Миронова должна оставаться здесь до тех пор, пока я не получу информацию, что никакой опасности для неё в Москве больше нет. Понятно?

- Понятно, - сказал Афонин. - Пусть остается, она тоже согласна.

Вот только...

- Что только? - насторожился Муравьев.

- У неё тоже денег с собой нету.

- Не волнуйся, поможем. Ну, а как там у вас? - резко переменив тон на доверительный, спросил Муравьев.