Валерий Козлов - Прогулки по лезвию

- Не очень-то он мне нравится.

- Брось, - возразил Важин, - мужик ничего.

- Ничего-то ничего, да слишком себе на уме.

- На то он и сыщик. Просто вы разные люди.

- Дело не в этом, - Сказал Малков, - дело совсем не в этом. Чего он терзает ее? Ты догадываешься, о чем он сейчас говорит?

- Догадываюсь, - неопределенно ответил Важин. - Видимо, успокаивает...

- Эх ты, писатель. О деньгах он сейчас говорит!

- Мнительный ты стал, Сашка.

Болезненно мнительный.

- Ничего я не мнительный, - ответил Малков и ушел в дом.

А между тем Афганец был прав, Муравьев обрабатывал Марию. Он говорил:

- Ты понимаешь, что он хочет у тебя все отнять? Ты понимаешь, что мы не должны этого допустить?

- Мне ничего не нужно, - отвечала она. - Ничего. Я теперь совсем другой человек.

- Это так кажется, - убеждал Муравьев. - Ты же только первый день на свободе. Подожди, пройдет неделя-другая, ты вернешься в нормальное состояние, тебе захочется жить, а для этого нужны деньги, деньги и ещё раз деньги. А у тебя их не будет! А они должны быть, ты их заслужила. И если ты мне поможешь, мы эти деньги добудем. Для этого ты должна делать все, как я тебе скажу. Ты мне веришь?

- Верю... - безропотно и безрадостно отвечала Мария.

- Сделаем так, - сказал Муравьев. - Ты будешь жить у Афонина до тех пор, пока я тебя не вызову в Москву. Или я за тобой приеду, или Андрей с другом. Тебя привезут, я тебя проинструктирую, что надо делать.

А пока постараюсь обработать твоего муженька.

- Он не муж мне, - сказала Мария. - В том-то и суть, что теперь он не муж.

- Это дело десятое. Главное, ты законный владелец огромного состояния. И часть этого состояния мы у него заберем... Надеюсь, при этом ты меня не забудешь.

- Понимаю, - сказала Мария с печальной улыбкой. - Делайте, что хотите. Мне все осточертело.

Она смотрела на вязкую осеннюю реку. Мысли о Боге, о природе, о вечности не оставляли её. Вечность - продолжение жизни... А без жизни нет ничего, даже вечности. Надо жить, несмотря ни на что, думала Мария, отказ от жизни великий грех. "Вотвот! - она поймала важную мысль. - Жизнь - это всего лишь ступень к вечности".

Муравьев обнял её за плечи и повел к лесу.

- Повторяю, в Москве тебе появляться нельзя. Особенно в своей квартире.

- У меня её нет. У меня теперь ничего нет.

- Все будет. Все будет, как надо.

Видишь ли, при желании мы твоего Блинова можем раздеть догола. Но у этого варианта есть минусы. Во-первых, затянется волынка на месяцы, а то и на годы. Во-вторых, разоренный человек становится непредсказуем, он опасен, как раненый зверь. Возникает существенный риск. А риск теперь нам не нужен. Нам что нужно?

Ты страдала, я сутками из-за него работал, пусть платит.

- Гриб! - вдруг воскликнула Мария, увидев большой подберезовик. - Надо же, какой большой и какой крепенький!

- Подожди ты со своими грибами, - поморщился Муравьев.

- Не подожду. Этот гриб, может быть, дороже любого состояния.

- Мария, - серьезно сказал Муравьев, - мне не нравится твое настроение. Не нравится твой подход к нашему делу. Ты понимаешь, насколько оно серьезно? Ты понимаешь, какие силы стоят за твоим мужем и как мне трудно будет все организовать?

Ты что, думаешь, он спокойно отдаст тебе все? Он пойдет на крайние меры, и все это надо предусмотреть, рассчитать, знать, где надавить, где отпустить, где припугнуть. Опять же охрану себе обеспечить, и все это морока, морока, а ты - "гриб... крепенький".

Подожди ты со своим грибом.

- Не подожду, - повторила она. - Блинов - это ваша проблема, делайте с ним что хотите, я вам верю, я все подпишу и надеюсь, что вы про меня тоже не забудете.

- Не забудем, не забудем, - как бы отмахнулся сыщик.

План Муравьева был прост.

- Зачем тут мудрить, - вслух рассуждал он, прикидывая стоимость той недвижимости, что была записана на Марию. - Дом в Швеции, дом на юге Испании, дом в Квебеке и особняк под Москвой, на Рублевском шоссе. Но это уже мелочевка.

- Какой вы наивный, - сказала Мария. - Особняк на Рублевке стоит двух, а то и трех домов на юге Испании.

- Не может быть! Хорошо, сколько же в среднем у нас набегает?

- Набегает, - усмехнулась Мария. - В среднем каждый дом где-то по двести пятьдесят.

- Отлично! Получается круглая цифра. Что ж, с неё и начнем.

- Но это не главное... - задумчиво сказала Мария.

- Что же тогда главное? - настороженно спросил Муравьев. - Гриоы-ягоды?

- Акции. Я владелица крупного пакета акций "Север-Никеля"... Ну ещё акции "Росзолота". "Камазовские"

я не считаю... Да ещё кое-что просто лежит в Швейцарии под проценты.