Агата Кристи - Роза и тис

- Он прошел!

- С каким преимуществом?

- Двести четырнадцать голосов.

Я присвистнул.

- Только-только!

- Да. Карслейк считает, что, не будь всей этой истории с Милли Барт, перевес был бы не меньше тысячи.

- Карслейк не понимает, о чем говорит.

- Невероятный успех левых по всей стране. Почти везде победили лейбористы. Победа консерваторов в Сент-Лу - одна из немногих.

- Гэбриэл был прав, - сказал я. - Ты помнишь, он это предсказывал.

- Да, помню. Поразительное предвидение!

- Ну что же, сегодня маленькая Милли Барт может наконец заснуть спокойно. Все-таки она не испортила все дело. Какое это для нее облегчение!

- Неужели?

- Какая же ты все-таки язва, Тереза! Малышка предана Гэбриэлу.

- Да, это так. Вообще они подходят друг другу. По-моему, он был бы с ней вполне счастлив. Если, конечно, хочет быть счастливым. Есть люди, которые не хотят.

- Я никогда не замечал за Гэбриэлом аскетизма. Его мысли не идут дальше собственного благополучия и того, чтобы урвать от жизни как можно больше. Он сам это мне говорил. Думаю, он так и сделает. Гэбриэл отмечен печатью успеха. Самого большого. Что же касается Милли, то ей, похоже, суждена роль жертвы. Ты, наверное, начнешь уверять меня, что ей это нравится.

- Нет. Конечно нет. Просто, чтобы сказать себе: "Я свалял дурака!" посмеяться над собой и идти дальше, нужно иметь по-настоящему сильный характер. Слабому же надо за что-нибудь ухватиться. Ему нужно видеть свои ошибки не просто как промахи, с которыми необходимо справиться, а как роковую ошибку, трагическую вину. Я не верю в зло. Все беды в мире происходят от людей слабохарактерных, обычно совершающих поступки с благими намерениями и окруженных невероятно романтичным ореолом. Я их боюсь Такие люди опасны. Они словно покинутые командой корабли, дрейфующие во мраке, угрожающие роковым столкновением другим, вполне управляемым судам.

Я не видел Гэбриэла до следующего дня. Когда он пришел, я с трудом узнал его - настолько он был не похож на себя: осунувшийся, почти начисто лишенный присущей ему энергии и живости.

- Послевыборное похмелье? - спросил я.

Гэбриэл застонал.

- Вот именно! Какая тошнотворная штука успех! Где у вас самый хороший херес?

Я сказал, где стоит спиртное, и он налил себе бокал.

- Не думаю, что мистер Уилбрэхем сейчас ликует, - заметил я.

- Пожалуй, - Гэбриэл слабо усмехнулся. - К тому же, по-моему, бедняга Уилбрэхем и себя самого, и политику воспринимает всерьез. Не то чтобы чересчур, но все-таки достаточно серьезно. Жаль, что он такой слабак.

- Надо думать, вы сказали друг другу все, что положено в таких случаях: о честной борьбе, непредвзятости и обо всем прочем.

Гэбриэл снова усмехнулся.

- О да! Мы исполнили весь положенный ритуал. Карслейк проследил за этим. Ну и осел! Свою работу знает превосходно, а ума ни капли!

- За успех вашей карьеры? - Я поднял свой бокал. - Это начало.

- Да, начало, - подтвердил Гэбриэл без всякого энтузиазма.

- Похоже, вас это не очень радует?

- Это, как вы выражаетесь, послевыборное похмелье.

Жизнь всегда становится скучной, после того как свалишь с ног парня. Однако впереди еще предстоит немало сражений. Вот вы увидите, как я буду создавать общественное мнение!

- Лейбористы получили изрядное большинство.

- Я знаю. Это великолепно!

- Ну и ну, Гэбриэл! Странные речи для нашего нового члена парламента от партии тори!

- Наплевать на консерваторов! Главное, у меня теперь есть шанс! Кто в наше время может снова поставить партию на ноги? Уинстон <����Имеется в виду Уинстон Черчилль.>, конечно, испытанный, великолепный боец в военное время (особенно в ситуации, когда весь народ выступал против войны), но он слишком стар, чтобы так же энергично справиться с проблемами мирного времени. Мир - сложная штука. Иден <����Иден Энтони (1897 - 1977) - английский государственный и политический деятель, консерватор, премьер-министр Великобритании в 1955-1957 годах.> - приятный сладкоречивый английский джентльмен...

Гэбриэл продолжал перечислять хорошо известных деятелей консервативной партии.

- Ни одной конструктивной идеи! Они будут блеять против национализации и ликовать по поводу ошибок социалистов. (А те, конечно, будут их делать! Еще как! Толпа дураков. Старые твердолобые тред-юнионисты <����Тред-юнионисты профсоюзные деятели.> и безответственные теоретики из Оксфорда!) Ну а наша сторона будет выполнять обычные парламентские трюки, как старые трогательные собачонки на ярмарке - сначала потявкать, потом стать на задние лапки и покружиться в медленном вальсе.