Алан Брэдли - Копчёная селёдка без горчицы

Но в общем, подумала я, оглядываясь назад, развлечение оказалось неудачным. Невидимость не была мне в новинку. Это искусство, которое я была вынуждена изучить с того дня, как сделала первый шаг.

Видимая и невидимая: трюк в том, чтобы одновременно присутствовать и отсутствовать.

— При-и-ве-е-ет! — завопила я, ни к кому конкретно не обращаясь, когда с брызгами проносилась мимо Святого Танкреда на центральную улицу.

В дальнем конце деревни я повернула на юг. Сквозь пелену дождя я могла разглядеть на расстоянии только Джека О'Лантерна, черепообразную скалу, нависавшую над моим пунктом назначения, Рукс-Эндом.

Сейчас я ехала параллельно и в полумиле от Канавы, и прошло немного времени, как я уже скользила по краю одной из огромных лужаек, протянувшихся в трех направлениях.

Я уже была в Рукс-Энде один раз, навещала старого школьного директора доктора Киссинга. Тогда я нашла его на обветшавшей застекленной террасе в доме престарелых и не особенно хотела снова входить в этот частный мавзолей.

Но, к моему удивлению, когда я соскочила с «Глэдис» перед входной дверью, в кресле-каталке под большим весело разрисованным зонтиком, установленным на лужайке, сидел старый джентльмен собственной персоной.

Он помахал, когда я пошлепала к нему по мокрой траве.

— Ха! Флавия! — сказал он. — «День не может считаться плохим, если он приводит юного гостя к моей калитке». Гораций, разумеется, или это Катулл?

Я улыбнулась, как будто знала, но забыла.

— Здравствуйте, доктор Киссинг, — сказала я, протягивая ему пакетик «Плейерс», [57] «Плейерс» — английская табачная фирма, основанная в Ноттингеме в 1877 году и в настоящее время являющаяся частью Imperial Tobacco Croup, четвертого в мире по величине производителя табака. «Плейерс» прославилась, в частности, тем, что продавала готовые сигареты, в то время как до нее табак продавался россыпью и из него потом надо было самостоятельно скручивать сигареты. который я утащила из бельевого ящика Фели. Фели купила его, чтобы произвести впечатление на Дитера. Но Дитер высмеял ее. «Нет, спасибо, — сказал он, когда она предложила ему сигарету. — Это губит грудь», — и она отложила пачку неоткрытой. Фели необычайно гордится своей грудью.

— А, — произнес доктор Киссинг, извлекая коробок спичек как будто ниоткуда и умело зажигая одну, одновременно открывая пачку сигарет. — Как мило с твоей стороны подумать о моей большой слабости.

Он глубоко вдохнул, задерживая дым в легких чуть ли не целую вечность. Затем выпустил дым и заговорил, глядя куда-то вдаль, как будто обращался к кому-то другому:

«Столкнется с оружием, которым будет убит»?

Кровь застыла в жилах, когда он продекламировал последнюю строчку. Он подразумевал курение — или странную смерть Бруки Хейрвуда?

Беседа с доктором Киссингом, я знаю, — это шахматная игра. Никаких легких путей.

— Хромцы, — сказала я, делая первый шаг.

— Ах да. — Он улыбнулся. — Хромцы. Я знал, что ты меня спросишь о хромцах. В противном случае я был бы разочарован.

Могли мистер или миссис Петтибоун рассказать ему о моем интересе? Как-то это маловероятно.

— Разумеется, ты не подозреваешь, что я один из них?

— Нет, — сказала я, стараясь держаться наравне с ним. — Но я знаю, что ваша племянница…

До этого момента у меня совсем вылетело из головы, что доктор Киссинг — дядя мисс Маунтджой.

— Моя племянница? Ты думаешь, что Тильда информировала меня о твоих… Бог мой, нет! Она ничего не говорит — ни мне, ни кому-то еще. Даже Господь Бог не ведает, что творит ее левая рука в эти дни.

Он заметил мое замешательство.

— Не надо далеко заглядывать, — сказал он.

— Миссис Мюллет?

Доктор Киссинг издал хриплый кашель, неприятно напомнивший мне о Фенелле, и утешил себя очередной сигаретой.

— Общеизвестно, что ты обитаешь, так сказать, в непосредственной близости от достойной миссис Мюллет. Остальное — просто догадка. — Он продолжил: — Я не общался лично с доброй женщиной. Но я полагаю, что она широко и далеко известна своей склонностью… э-э…